На грани безумства

Когда твой мозг на грани безумства,

Тебе ничуть не понравятся мысли,

Лишь обрывки былого искусства,

Вопьются в тебя, будто лисы.

Они высосут все без остатка,

Ты почувствуешь боль от потери,

Так до первого мозга припадка,

Так до жизни под лапами смерти.

И твой мозг не желает победы,

Над своими безумными днями,

И накопятся в днях этих беды,

Не вместятся в правдивые рамки.

Ты соврешь, что прекрасные мысли,

Приходят два раза за вечер,

Ты не скажешь, что мозг твой изгрызли,

И гуляет отныне лишь ветер.

Ты захочешь подумать о счастье,

Но оно уж захватит все чувства,

Ведь негоже смеяться в ненастье,

Только глупым смешно от безумства.

Никогда не открывайте душу

Нет, никогда не открывайте душу,

Ни себе, ни близким, ни друзьям,

И если боль осколками наружу —

Идите к богу, громко, к небесам.

Бывайте выше, слушать ваши мысли

Не так легко, как слушать голоса,

И если долго вашу душу грызли

Мы не услышим – слышат небеса.

Наш век веселья, грусти и разврата,

Нас тянет тяжкими печалями ко дну,

Но лишь того, кто думает несладко

И лишь того, кто видит глубину.

Все остальные грузны и велики

И даром душу, даром свою суть,

К ним возлагают грусть,

Мечтанья, две гвоздики

И жизни сладкой сахарную муть.

Всего две капли могут сделать выше

Всего два грамма пущены в висок,

И дождик грузно бьёт тебя по крыше,

И ждет души твоей предательский курок.

Нет, никогда не смейте бить баклушу,

Не врите сказками прекрасным небесам

И никогда не открывайте душу,

Ни себе, ни близким, ни друзьям.

Все же странен собой человек…

Все же странен собой человек,

Будто каждый из разных пород:

Кто-то год проживает за век,

Кто-то век проживает за год.

Одному каждый день минус день,

А кому каждый день минус пол,

Свою роль здесь сценирует лень

И убийца голов – дымный ствол.

Каждый день здесь по-разному груб

Каждый час забирая людей,

А ведь где-то погиб однолюб,

Прикрывая и славя детей.

Каждый день здесь по-своему мил,

И цветами вливает любовь,

Полюбил бы и сам крокодил,

Если б жадно не сдавливал кровь.

Каждый день здесь по-своему слеп

Много разных запутанных троп:

Кто-то год проживает за век,

Кто-то век проживает за год.

Много разных идей и путей,

Каждый может создать новый путь,

Но мы страшно боимся людей,

Оттого новый мир не вдохнуть.

Человек, как воронка реки,

Так же тянется струями вглубь

Мы горим утопая в любви,

А ведь каждый по-своему груб.

И пройдет много сказочных лет,

Будет пройдено много дорог:

Кто-то год проживает за век,

Кто-то век проживает за год.

Какие мы люди

Меняется время, меняются люди,

Меняются мысли, что в сердце из стали —

Чего не сломают и сотни орудий —

Какими мы были, какими мы стали.

Сидит на скамейке девчонка шальная,

Стреляет глазами случайных прохожих,

Что так не похожи, совсем не похожи

На тайных гонцов из великого рая.

В их мыслях порок:

как было бы славно

С ней вместе уйти украшать огород

И там же пахать, и класть в ее рот,

Что в мыслях ее очень грязно – похабно.

Мы видим людей сквозь призму зеркал,

В кривых отражениях каверзных глаз,

И если бы умный так долго молчал,

Его бы убили из низменных фраз.

Все смертно кругом – убили любовь —

Другое клеймо в пороке создав

Как много людей, не нужно и слов —

Какими мы были! Другими не став…

Бумажки

Бумага, бумажки да стоят ли сил

И душ, что уходят проблемы познав?

Одним от бумажек сей свет не мил,

Другим же от них это множество прав.

Вокруг столько сил: Ньютона, земли,

Давления, тяжести, мира весов,

Несчётное множество просто любви

Сердец, что закрыты на ржавый засов.

Ах, юная дева открой же свой взор,

Взгляни на великую правду души,

И сдвинь там немного тот ржавый затвор,

Впусти хоть немного горящей любви.

Тогда и бумага не будет такой,

Настолько сердечной, настолько больной,

И двинется путь сей прекрасной тропой,

Что выберешь нежной влюбленной душой.

Смотри на деревья, они каждый год,

С себя все бр