Пролог

Глубокий снег огромным белым одеялом укутывал почву обширного хвойного леса. То здесь, то там в снегу мелькали следы различных зверьков, не впавших в спячку и разыскивавших себе пропитание. Деревья, также покрытые снегом, превратившем их из зелёно-коричневых в ослепительно белые, были достойны кисти самого великого художника, если бы таковой оказался в этом месте и в это время.

Но живописцев здесь не было, а шедший через лес человек был не в том настроении, чтобы любоваться красотами природы. По правде говоря, он уже лет двадцать пребывал не в том настроении, а сегодня его эмоциональное состояние было ещё хуже, чем обычно.

Утопая по колено в снегу, мужчина, одетый в чёрную куртку с меховым воротником, в чёрные брюки с тёплой подкладкой и с чёрной же шапкой на голове, продолжал упрямо двигаться вперёд, не замечая ни веток, преграждавших ему путь, ни голодные глаза одинокого волка, спрятавшегося в кустах в поисках легкой добычи.

В первый момент зверь, учуяв присутствие человека, незаметно порысил вслед за ним, прикидывая, не удастся ли ему поживиться, но уже спустя полминуты он испуганно дёрнул хвостом и помчался в противоположную сторону. В этом человеке чувствовалась такая внутренняя сила, что даже стая волков, не евшая целую неделю, не посмела бы атаковать его.

Мужчина же, даже не обернувшись на хруст веток, которые задел при бегстве волк, продолжил свой путь.

Приблизительно через час деревья перед мужчиной расступились, образуя небольшую опушку метров в десять в диаметре, посередине которой стоял маленький бревенчатый домик, от которого веяло унынием и запустением.

Мужчина остановился у края поляны и взглянул на брошенное жилище. Маленькое оконце на уровне глаз было разбито, и сквозь него внутрь ветер загонял снежинки, а деревянная дверь, к которой вели три ступеньки, заколочена двумя досками, на одной из которых висел уцелевший каким-то чудом клочок бумаги с надписью на английском: «Не входить! Частная собственность!»

– Никакой фантазии! – прочитав надпись несколько раз, сплюнул на снег мужчина.

Затем он подошёл к крыльцу, взбежал по ступенькам и приложил ладонь правой руки к листу бумаги.

Вначале ничего не происходило, но потом листок стал нагреваться, по нему побежали какие-то странные синие полосы, вначале прямые, а затем принимавшие самые разные формы, вплоть до спиралеобразной, и странный голос, доносившийся, казалось бы, одновременно со всех сторон произнёс:

– Ваше имя и статус!

– Стратег, Истребитель пятого уровня! – ответил мужчина, поднимая глаза к нависавшей над его головой крыше.

– Идентификацию подтверждаю! – с секундной заминкой произнёс голос. – Добро пожаловать в Убежище номер одиннадцать, Истребитель!

После этих слов весь домик засветился фиолетовым светом, а дверь ушла в пол, освобождая проём.

– Нет, ну точно, никакой фантазии! – вновь повторил мужчина, перешагивая через порог.

Внутреннее убранство дома ни в коей мере не соответствовало его внешнему виду. Вместо дощатого пол был бетонным и накрыт роскошным ковром, в котором ноги утопали по щиколотку; освещали пространство не камин или, на худой конец, электрические лампы, а светодиоды, равномерно распределённые по стенам и потолку, не оставляя ни единого плохо освещённого угла; вместо просторных кресел, в которые можно было бы забраться с ногами, и шкафов, заставленных книгами, за чтением коих можно провести тёмный зимний вечер у камина, полного потрескивающих дров, стояли пластиковые стулья и столы, на каждом из которых располагалось по компьютеру.

Мужчина разулся, снял куртку и шапку, повесил их на крючок рядом с дверью, прошёл мимо стульев и столов и, остановившись у стены, противоположной входу, слегка надавил на неё.

– После операции употребление алкоголя не рекомендовано Советом! – предупреждающе произнёс уже другой, женский, голос.

– Плевать я хотел на твой Совет! – огрызнулся мужчина. – Я – Стратег, и, если я хочу выпить, то я выпью!

– Как вам будет угодно! – в голосе даже словно бы проскользнул лёгкий испуг.

Часть стены разошлась, открывая несколько полок, заставленных рядами бутылок самых разнообразных напитков, о