Если бы рыба могла говорить. Избранные стихотворения

Екатерина Михайловна Грайнман (Дворкина)

В этой книге представлены избранные стихотворения разных лет из опубликованных (на момент подготовки данного издания) сборников «Расстрел», «Невозвращённое», «Безголосья», «Говоря с тишиной», «Герда», «За сорок дней до лета», «Холодная весна», «Осенний костёр», «Шестиконечная», «Если бы рыба могла говорить», «Изгой», «Летний день перед зимой», а также из готовящегося к печати сборника «Осень в Ереване».

Если бы рыба могла говорить

Избранные стихотворения

Екатерина Михайловна Грайнман (Дворкина)

Фотограф Екатерина Грайнман

© Екатерина Михайловна Грайнман (Дворкина), 2017

© Екатерина Грайнман, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4485-0826-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Как он умело шевелит опрятным коготком!

Как рыбок он благодарит, глотая целиком!»

© Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране чудес»

«Как началась наша любовь? Банально, банально. Как всё прекрасное, началась банально. Вероятно, гармония и есть банальность. Вероятно, на это бессмысленно роптать. Вероятно, для всех был и есть один-единственный путь – как акробат по канату, пройти над жизнью по мучительному ощущению жизни. Неуловимому ощущению, которое возникает в последней физической близости, последней недоступности, в нежности, разрывающей душу, в потере всего этого навсегда, навсегда. Рассвет за окном. Желанье описало полный путь и ушло в землю. Ребенок зачат. Зачем нужен ребенок? Бессмертия нет. Не может не быть бессмертия. Зачем мне нужно бессмертие, если я так одинок?

Закат в комнате, где когда-то мы жили с тобой: синее платье лежало на этом стуле. В непрерывном пёстром потоке промелькнули синее платье, размолвка, зимний туманный день. Спираль была закинута глубоко в вечность. Разбитое вдребезги, расплавленное мировое уродство, сокращаясь, вибрируя, мчалось по ней. Там, на самой грани, у цели, всё опять сливалось в одно. Сквозь вращенье, трепет и блеск, понемногу проясняясь, проступали черты. Смысл жизни? Бог? Нет, всё то же: дорогое, бессердечное, навсегда потерянное твоё лицо».

© Георгий Иванов, «Распад атома», 1938

Автопортрет, ноябрь 2014

Автопортрет, январь 2017

Внимание! Поскольку цифровая печать не позволяет отобразить фотографии в их оригинальном качестве, фото в книге переданы в искаженном виде. Для ознакомления с оригиналами можно пройти по ссылкам. femmediabolique.photosight.ru photoline.ru/author/24743

photomoment.bg/femmediabolique

Распад атома

    29 июля 2012

Навеяно «Распадом атома» Г. Иванова (1938 г.)

Атом неподвижен. Атом спит.

Вечность опускается на дно.

В красном небе чёрный диск горит.

Это всё, что нам с тобой дано.

Но любовь однажды началась —

Это так нелепо и банально,

Только ты лишь этим и спаслась,

Тем, что обрела её случайно.

Нет бессмертья. Для чего тогда есть мы?

Для чего мне быть бессмертным, если скоро

Окажусь на дне мирской тюрьмы,

Там, где не достанет даже порох.

Вспоминаю. Сквозь вращенье, блеск и трепет

Проступают те черты, что я любил.

Только атом никогда не дремлет.

Я живу. Без гордости. Без сил.

Там, на грани, всё сливается в одно.

Для чего тогда столь долгая дорога?

Я хочу того, что не дано, —

Чтобы ты ждала, как прежде, у порога.

В этой вечности я вижу те черты,

Что хотел мучительно запомнить,

Чтобы в час щемящей пустоты

Эту яму радостью наполнить.

Я хочу таких простых вещей,

Как подняться, сесть и умываться…

Только сны бесчисленных ночей

В этой синей комнате не снятся.

Ты жила здесь. Твоё платье было там,

Вот на этом стуле с длинной спинкой.

Для чего нам космос этот дан?

Или он – лишь мёртвая картинка?

А у слов нет звуков, смыслов нет,

Для чего тогда дана вся эта мука?

Давит омертвелый тусклый свет

На меня – ведь вот какая штука.

Миллиард раздробленных частиц,

Что летают, оголяя ножны.

Череда бессмысленнейших лиц,

В ней лицо твоё увидеть сложно.