Мой мистический мир. Реальные истории из жизни

Наталья Константиновна Бондаренко

Некоторые стихотворения описывают события, которые произошли в моей жизни. Остальные – мои видения, которые меня посещают по утрам. Буду рада, если найду единомышленников – людей, которые видят и чувствуют больше, чем остальные люди.

Мой мистический мир

Реальные истории из жизни

Наталья Константиновна Бондаренко

© Наталья Константиновна Бондаренко, 2018

ISBN 978-5-4483-8798-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Улетный голландец

Я вышла на палубу, кутаясь в плед.

Шумела волна за кормой парохода.

А брызги летели как сотни комет

Сапфировой ночью счастливого года.

Я сотни желаний придумала вслед,

Светила луна еле-еле в тумане,

И вдруг у меня начинается бред:

Расплывчатый образ, фрегат перед нами.

Мне страшно, до боли скрутило живот,

Но шагу ступить не даёт любопытство.

Корабль налетает на нас – не плывет,

По контуру звёздами злыми искрится.

На нем – силуэты прозрачных людей,

Их хриплые крики слышны в океане.

Могу их рукою, бесплотных, задеть…

Боюсь убедиться я в самообмане.

Неужто Летучий Голландец со мной

Решил разыграть всем известную шутку?

Скелеты кричат на борту вразнобой,

А кто-то из них закурил самокрутку.

Как хочется их расспросить про судьбу,

Которая так надсмеялась над ними.

Но вскользь понимаю, что это —табу.

Не занят их мозг миражами мирскими.

А я – ни жива, ни мертва, но стою.

Но холод смертельный сжимает объятья.

Я вдруг понимаю – я с ними в строю

И громко кричу вместе с ними проклятья.

Душой понимаю их ярость и боль,

За то, что они между жизнью и смертью,

За то, что их голос, как прежде, живой

И живы скелеты – хотите, не верьте.

Им хочется берег ногами топтать,

Лежать неподвижно на ласковой тверди.

Не может Летучий Голландец пристать…

Сменяет проклятья призыв к милосердью.

Их Бог непреклонен. Унесся фрегат

Под рев преисподней под нашей кормою.

Как звезды на небе бесстрастно горят!

Шальная гроза обошла стороною.

Вор

Темной ночью по улице мрачной и узкой

Возвращалась с работы красавица-дочь.

Мать сидела, читая роман по-французски, Беспокоясь немного. Ведь всё-таки ночь.

Приходилось частенько сидеть у окошка, Поджидать свою дочь, ведь она – программист. Примостилась клубочком на коврике кошка.

Так уютно в тепле. Только дочь фаталист.

Не боится, оторва, ни чёрта, ни Бога,

И над матерью в голос смеется всегда —

Мол, с работы до дома недолга дорога.

«Эти женские страхи – поверь, ерунда.»

Шел по улице с дочерью странный попутчик…

В эту страшную ночь запоздало луна

Появилась из туч грозовых и могучих,

Окружила её седины пелена.

У него был кудрявый нечёсаный волос, Покрывающий рожки густою копной.

Глаз сверкающих лазер и вкрадчивый голос.

Силуэт в лунном свете кричал – я хромой!

Дочь была весела – он жестоко шутил

Над трусихами-девами лунною тишью, И раскатистый смех его спавших будил,

Но шагов в тишине его не было слышно.

Скрылась в тучах луна, беспроглядная мгла

На минуту весь город мгновенно накрыла.

Дочь от страха вздохнуть и кричать не cмогла – Обхватила её леденящая сила.

Сердце билось стоккато и слышалось форте. Оторваться от силы, бежать во всю прыть?

Стало скованным тело, предчувствуя морте.

И ни страха, ни ужаса было не скрыть.

Поднялась над землей в грубых, жестких объятьях. Содрогнулась, обмякла, упала как ком.

Развевалось прозрачное нежное платье.

В двух шагах от неё был родительский дом.

Похититель души растворился во мраке, Наслаждаясь её чистотой, простотой.

В этот раз – ни мольбы, ни убийства, ни драки!

Оболочка лежала бездушной, пустой.

Шабаш

Грозно горы скалят зубы,

На испуг берут людей.

Черной ночью в черных скалах

С рёвом падает вода.

Глушит уши звук могучий,

Повторяется припев.

Лучше таинств страшной ночи

Ничего на свете нет.

У