Четыре сонета
Камиле Вильдановой
I
Целую твой портрет, который что-то
Мне кажется совсем уже больным.
Устал он от обыденной заботы —
Ловить мой взгляд. Так лучше бы одним
Глазам смотреть на славную работу
Художника, чьи руки влюблены
В твои бесчеловечные красоты,
В улыбки миловидные черты.
Чем если залетит к тебе однажды
Толпа, пусть и не раз, а дважды,
Испортит твой, едва коснувшись, бюст;
Неважно кто, самцы иль самки,
Сотрут с картины и котов сиамских.
А значит, труд художника был пуст.
II
Порой считаю, сидя по-турецки,
Число шагов твоих ступней.
Порой пугаюсь вовсе не по-детски —
Любить ко мне идут… Или точней:
Ты возникаешь словно ниоткуда,
И рук твоих прикосновенья шлют
Привет. И мой расшатанный рассудок
Загадочней не знает «пять минут».
Где каждая из них меня сгубила.
Зачем твоя рука не обошла
Меня. Ах, если б ты любила,
Но не была ко мне так холодна.
Ведь соткана любовь моя тобою,
И так ранима под твоей рукою…
III
Друг друга мы любовно утешаем:
Словами – я, молчаньем – ты.
Ах, если бы, ах если бы миряне
Любили так церковные кресты,
Как я к тебе балетными шагами
Иду сквозь адовый песок пустынь,
Крича неистово «аминь».
Друг к другу мы иначе и не знаем,
Как относиться, как нам быть,
Когда боишься ты меня любить,
А я мирянам тем же подражая,
Челом пал ниц перед тобой. Ни края
Нет, ни конца – религия иная
Здесь. Ты – «святыня всех святынь».
IV
От ночи к ночи трепетное сердце,
Как в назидание судьбе, все ждёт
И ждет твою столь надобную честность,
Когда в душе твоей оттает лёд.
Так может быть и неуместно —
Ни день сейчас, ни «этот самый» год…
Стою я у окна. Не так чудесно
Знать то, что и луна вот-вот сойдет
В небытие, а далее цензура…
Твоей загадочной души.
И я бы предпочел оставить утро
На перепутье: где я жив,
И где еще не знал я праздной пыли,
Что был любим тобой. Но был ли…
Мне бы одну лишь звезду
Мне бы одну лишь звезду,
мою,
хоть и невыносимую.
Не дадут, так я украду,
ее,
непримиримую.
И на земле проведу
ее
дорогу живую.
Как только ты не колдуй,
но
без нее ты в бреду,
словно степная медуза
в меду.
Ночную песнь спою,
девятую
ноту возьму я на льду,
необходимую.
Мне бы одну лишь звезду,
мою,
хоть и неудержимую.
«Горизонт. Обитель внеземной любви…»
Горизонт. Обитель внеземной любви
и сердца стук, увы, я не могу расслышать.
И я, как в первые младенческие дни,
пытаюсь докричаться до любви, но я не слышим.
Ты отзовись. Из моря неизвестности всплыви
и оживи ту душу, что таит страдания
и жалкий огонек внутри.
И сотвори со мною лабиринт любви,
сквозь одиночество свое шагни,
и мы познаем все секреты мироздания.
Прошу тебя – побудь со мною.
Хоть миг ты светом озари.
Все уголки покрыты темнотою,
и даже не помогут фонари.
Календари…
отсчитывают дни
застенчивые,
И я, как в первые младенческие,
пытаюсь докричаться до любви.
Значит
Завтра забудутся серые будни,
Значит, предшествовать что-то должно.
Значит, сегодня закончится студень,
Значит, отправимся мы на Луну.
На корабле или на дирижабле,
Разницы нет, важен только лишь путь,
Ведь до Луны расстояние стает,
Только ты серые будни забудь.
Где-то же ждут нас любимые ночи,
Где-то же ждут нас в порту корабли,
Значит, предшествуют этому боли,
Тленные будни, обычные дни.
Вчера, сегодня, завтра
Ещё не завтра,
Уже не вчера.
Бытийности время
Течёт, как струя.
Миг капает в море
Прожитого дня,
Уже не сегодня,
Уже как вчера.
Выпить бы малость
Время до дна —
И быть ни сегодня,
Ни завтра.
Не быть и вчера.
Тише, тише
Тише, тише.
ты слышишь
этот стук, что дан тебе свыше?
Этот стук еле слышен,
тише.
И не потерпит он земных излишеств,
а я в тиши к нему возвышусь,
и снова я удар услышу,
а выше некуда – там крыша.
Тише.
Вспорхну я выше и буду неслышим,
жизни своей я увижу афишу,
словно серия ярких вспышек,
а после из жизни я буду вышит,
вовсе земной