Любовь и война

Андрей Другов

Роман о войне и великой силе любви. Человечество с незапамятных времен вело кровавые войны на истребление друг друга. Автор ставит вопрос о необходимости уйти от практики вести войны на истребление рода человеческого.

Любовь и война

Андрей Другов

© Андрей Другов, 2017

ISBN 978-5-4474-7232-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шёл Тысяча Девятьсот сорок третий год. Только что отгремела Сталинградская Битва.. До Курской битвы был ещё месяц. До Победы было ещё очень далеко. Шло лето. Июнь 1943 года. По обочине дороги шло переформированное подкрепление на фронт, в составе усиленной роты. Во главе колонны на коне ехал командир роты, уже повоевавший фронтовик-капитан Белозёров Михаил Николаевич. Высокого роста под сто восемьдесят сантиметров, грубое, обветренное лицо, глаза светло-коричневые, нос правильной греческой формы, брюнет с усами.

На груди были ордена«Красного Знамени», «Красной Звезды», два ордена «Ленина» и медаль «За отвагу». В колонне было видно много безусых юношей. Лишь изредка появлялись лица повоевавших солдат. Рота возвращалась после отдыха и переформирования на фронт. Большинство было вооружено трехлинейками, были видны и автоматы ППШ. Над колонной раскачивались ручные пулемёты. Везли на двуколках два пулемёта «Максим». Впереди колонны шли ротные запевалы. Было весёлое настроение.

Можно было говорить о том, что мы не только отступать умеем, но и бить фашистскую гадину, и бить сильно. После Сталинградской Битвы, появилась уверенность в своих силах. На синем небе – полыхающее огнём июньское солнце да редкие, развеянные ветром, белые облака. А по сторонам – словно вымершая от жары степь: высохшие травы, неясно блистающие солончаки, нечетко выглядящие дальние курганы и такая тишина вокруг, что издалека слышны трели жаворонков и посвисты сусликов. Ветер вылизал дорогу, начисто убрал и унёс пыль. Неожиданно гулко зазвучали на земле до этого почти неслышные, тонувшие в пыли шаги. Уже виднелось село Мгловка – село числом сто пятьдесят изб, окружённых садами, кое-где виднелись сожжённые дома- и широкая степная речка. «Товарищ капитан, когда отдых, а то идем-идем уже восемь часов без перекура» -раздался весёлый голос из колонны. «Сейчас, дойдём до наших, и отдохнем. Михайлов это ты что ли?» «Я, товарищ капитан, есть уже охота. Кишка кишку допрашивает уже». «Разговорчики в строю, прекратить, а то не посмотрю, что ты со мной с сорок первого года. Не баламуть молодёжь мне». «Сейчас ребята, отдохнем, деревня уже виднеется, где свои, там и отдохнем, пообедаем. Ротная кухня и снабженец там уже, выехали раньше нас». Молча шагавшие бойцы, оживились. Послышались голоса: – «Должен бы привал тут быть». – «Ну, а как же иначе, отшагали с утра километров сорок» Сзади колонны кто-то звучно почмокал губами, сказал сиплым голосом- «Холодной водицы по полведра бы на брата». Миновав сожжённую ветряную мельницу, вошли в село. В селе где-то прокукарекал оставшийся в живых Петух – хитрец, избежавший попадания в суп или на второе. За палисадниками сонно склоняли головки разнообразные цветы, чуть приметно шевелилась белая занавеска в распахнутом окне. На площади, густо заросшей лебедой, снова умолкли, оборвались мерные шаги пехоты. Слышно было только, как шаркают по сапогам поникшие, тяжёлые метёлки травы, да к удушливому запаху пыли примешался аромат доцветающей и сохнущей лебеды. Во дворах, вплотную к стенам сараев, стояли автомашины медсанбата, по улицам ходили сапёры, доверху нагруженные трёхтонки везли по направлению к речке свежераспиленные доски, в саду, неподалёку от площади, расположилась зенитная батарея. Командир восемнадцатого стрелкового полка встретился возле избы, где адьютант поливал ему на руки. Он проводил утреннее умывание. Адьютант поливал ему бережно, экономя тёплую воду. Офицер был полураздет. На поясе было завязано вафельное белое полотенце, загорелые, мускулистые руки бережно проводили по лицу, обмывая водой лицо. На теле, покрытом шрамами от ранений, были видны капельки воды. Закончив утреннее обмывание, полковник разв