Виселица. С Данте на вписке

Иван Калягин

Виселица – это последовательный рассказ в стихах, который фокусирует внимание читателя на прошлом, настоящем и будущем. Каждый текст – компонент мозаики, мироощущения и тревожного взгляда. Каждый текст – попытка взглянуть правде в глаза, опираясь на абсолютно субъективную картину мира. Правда лежит на поверхности, но от читателя потребуются смелость и доверие, чтобы увидеть ее очертания.

Виселица

С Данте на вписке

Иван Калягин

Корректор Станислав Зубарев

Дизайнер обложки Гюстав Курбе

© Иван Калягин, 2017

© Гюстав Курбе, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-0717-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Виселица

От автора

Я не пишу для того, кто познал поэзию во всех её проявлениях. Я не пишу для заносчивых блядей и профессоров литературы. Я не пишу для тех, кто мозг свой вогнул в плоскость, которая говорит куда вставлять, откуда вынимать и где лизать. Я пишу для тех, кто ценит слово, сказанное в момент, когда его обрывают. Виселица – это волна, которая разбивается о краба, что стоит напротив и, будто бы вызывает на бой целый океан. Это летчик-камикадзе, который врезается в американский линкор. Это пуля, которая вырывается из дуэльного пистолета и попадает в сердце пьяного любовника. Это момент, когда становится ясно, что ничего никогда не будет ясно – всё в дыму, тумане, грибовидных грезах и сексуальных мистериях. Все в тебе – хаос, смешение, разрыв, отступ, преступление, жажда, мотив, порно, жизнь, героин, дракон, пульс, желание, виселица.

Потерянная поэзия

Не будет секретом тот факт, что поэзия сегодня – это либо интеллектуальный андеграунд в высшей степени, либо терапевтическое средство для людей, которые хотят высказаться. Причем высказаться, как правило, самим себе. К сожалению, поэзия потеряла ту ядовитую прелесть, которой она обладала в XIX или даже XX веке.

Литературоведы просто скажут, что она «эволюционировала», стала иной – развлечением «не для среднего ума». На мой взгляд, если говорить о России, то все гораздо проще – поэзии выбили зубы, поэзию обоссали и оставили валяться в канаве. Она ещё существует и, я надеюсь, она существует даже на этих страницах. Но меня тревожит то обстоятельство, что весь поэтический дискурс стал объектом издевательств узкой прослойки населения, которая именует себя специалистами. Это не обязательно критики (даже критик может быть человеком). Я говорю о том, что внезапно поэзия была украдена у человека и передана в руки условного интеллектуала, который «знает». Знает, как писать, как чувствовать, как сочинять и как интерпретировать.

Если смотреть на весь российский поэтический процесс, то мы увидим, что вся поэтическая жизнь кошмарно походит на жизнь лженаучного сообщества, которому не впервой находиться во власти догматов. Лжеученые также выстраивают концепции, которые в системе своих координат приобретают логичный, справедливый, правильный и даже «доказуемый» вид. Но в их концепциях нет места сомнению, отчего лженаука остается лженаукой.

Мне видится, что понимание поэзии также превратилось в нечто лженаучное. Это действительно парадоксальное сравнение, но сложно описать ситуацию иначе. Повезло, что это лженаучное представление имеет тысячи лиц, отчего два литературоведа никогда не договорятся между собой, ведь у каждого «своя истина». При этом, каждый из них будет стремиться к некой объективности – состоянию, которое в своей природе предполагает самообман, ложь высшей пробы.

Но поэзию, как и любое искусство, нельзя пропустить через мясорубку объективности. Если это сделать, то от неё ничего не останется. Возьмем ли мы древнегреческий эпос, средневековые песни, стихи проклятых поэтов, либо тексты Эзры Паунда – без разницы. Каждый текст интерпретируется и оценивается совершенно уникальным образом, что исключает саму возможность подлинного объективного анализа. Однако, всегда существует опасность мифической объективности, которая и доминирует в головах многих людей, увлекающихся поэзией.

Учитывая