Три разных армии

Эдуард Богуш

«Три разных армии» – это сборник рассказов. Действие «Артиллерийской дуэли» происходит во время Великой Отечественной. Молодой необстрелянный и плохо обученный солдат неожиданно попадает в страшную переделку, но видя, как храбро ведут себя товарищи, решает стоять до конца, это и спасает ему жизнь. Но коммунистическая пропаганда даже простой солдатский подвиг извращает по-своему. Рассказ «Дембельский аккорд» посвящен советской армии времен застоя. Здесь повествование сопряжено с юмором, т. к. иначе и быть не может. Заключительно произведение «Шакалы» рассказывает о солдатах времен второй русско-чеченской кампании. Изменились приоритеты, мотивация и методы подготовки. Юмор, если и присутствует, то в качестве разрядки напряженной ситуации. Непредсказуемость результатов боевых действий начинает обрастать мистикой и фатализмом. Никто ни в чем не уверен. Невольно приходит на ум фраза товарища Сухова: «Восток – дело тонкое!»

Эдуард Богуш

Три разных армии

Армейские рассказы

Артиллерийская дуэль

Поезд Минск – Москва отставал от графика. Я не столько знал это, сколько чувствовал, ибо часто ездил этим маршрутом.

Неожиданно в купе постучали.

– Входите!

В проёме появился улыбающийся проводник с двумя подстаканниками.

– Доброе утро, как заказывали, два кофе.

– Доброе, – я отодвинул часть бумаг, освобождая место для кофе. – Который час?

– Шесть тридцать пять. – Проводник поставил стаканы. – Раненько встали. Много работы?

Я устало кивнул в ответ.

В Минске, чтоб мне не мешали, пришлось купить два билета в одно купе спального вагона. Другой возможности закончить рукопись я не видел. Времени в обрез. Прямо с поезда в редакцию, до обеда отпечатать и положить на стол главному. Домой, в лучшем случае, попаду не раньше вечера.

После интервью с Верой Николаевной, дочерью одного из героев моего очерка, всё ранее написанное пришлось переделывать. Ибо то, что она рассказала, в корне меняло его суть.

Я расплатился за кофе.

– Сколько до Москвы?

– По графику через три часа будем, а там как карта ляжет.

– Через час принесите еще два кофе.

– Сделаем, – проводник тихо закрыл дверь.

Сегодня я не просто рано встал, я вообще не ложился.

Очерк о давнем, но интересном эпизоде войны, должен лежать у главного редактора газеты еще второго мая, в набор пойти десятого, а сегодня было шестое. Но, вдруг, во время интервью с Иваном Федоровичем последним из оставшихся в живых участников тех событий, возникли непредвиденные обстоятельства. И командировку в Умань, где жил Иван Федорович, продлили в Бобруйск, где жила дочь другого героя.

Мягко говоря, биография Ивана Федоровича и просьба, с которой он обратился, не соответствовала стандартам советской патриотической риторики. Но за окном был восемьдесят шестой год, перестройка набирала силу и именно, эта нестандартность и несоответствие придавали материалу высочайшую человечность.

Но и это не всё! Как выяснилось во время интервью, я должен исправить ошибку, которую допустил сорок два года назад в одном из первых своих военных репортажей. И другого времени не будет. После праздников ложусь в клинику, а прогноз врачей не утешительный.

Появление проводника сбило с мысли. Чтоб настроиться на материал, я включил диктофон и еще раз прослушал исповедь старого солдата Ивана Федоровича.

– Когда в сорок первом в село пришли немцы, мне полных годков шестнадцать было, чуток до семнадцати не хватало. Отец на фронте, жили с матерью и ее сестрой. Хозяйство по тем временам было неплохое. Немцы спешили наступать, потому оставив двух полицаев на три села, пошли дальше. Полицаи пьянствовали, никого не трогали, и их никто не трогал. Только в октябре приехал немецкий интендант, из трех поросят забрал двух, и еще взял четыре мешка овса. А через год, так как поросят больше не держали, забрали корову и весь овес. Кур и уток мать успела порезать. С уток было много жира. В этом жиру мы прокипятили птичье мясо, и закатали его в бочонки, которые я спрятал в лесу, в запасном погребе. А еще через год пришли наши. К тому времени мне уже восемнадцать с половиной было.

Вызвали в НКВД. Так, мол,