Золотой мальчик, золотая девочка

Татьяна Соколова

Первая любовь #1

«Золотой мальчик, золотая девочка» – повествование о том, как неповторимо красива первая любовь и как трудно определить, любовь ли это или только её предзнаменование. А также о том, как невыразимо прекрасна, сказочно богата и трагически коротка юность человеческая, как велики заложенные в ней возможности для будущего счастья человека, как важно эти возможности вовремя разглядеть и не упустить.

Татьяна Соколова

Золотой мальчик, золотая девочка

Повесть о счастье

…Очевидно, так должно быть – чем дальше, тем больше – кажется мне, что всё это бывшее было совсем не со мною. По крайней мере, я в нём не участвовала. А, может, всего этого не было вовсе. Хотя – все, кто участвовал, говорят – было – только не так, или не совсем так, или не так совсем.

Но это – конечно – это банально – каждому видеть всё по-иному – а мне всё чаще хочется и вовсе не бывшего…

Дворник (монолог)

…Каждое утро, ровно в шесть, ни минутой раньше или позднее:

– …Так-так! Так-так!

– Скрр-скр-р! Скрр-скрр!

– Шыы-ы-рк!

Откуда он взялся?

Был хороший типический дворник – неприметный, «не видно – не слышно», швыркающий острым красненьким носиком, в куцей пятнистой штормовочке и такой же кепке.

Я смотрела из окна моей гостиной, как у соседнего дома в утренних сумерках безмолвный ветер элегически – будто одинокую ветлу на высоком угоре – раскачивает его длинную, держащуюся за метлу фигуру.

Я смотрела – и мне становилось теплее в моей маленькой прохладной квартире, в нашем день ото дня холодеющем мире.

И вот, кажется, уже по осени…

Да, именно по осени – я не сразу догадалась – как это так совпало?

По осени со мной стало происходить то, чего в реальности быть не может. Вернее так – в мою реальность вошло что-то ей совершенно не нужное и не столько даже бесполезное, сколько вредное.

Конечно, у меня довольно нетривиальное понятие о реальности – она вовсе не состоит из одного видимого нами мира, но органично включает в себя и мир невидимый.

Особенно важно, что невидимую реальность физическим зрением мы видеть не можем – это закон. Всё остальное – те или иные отклонения от него, всяческие ясновидения и прочая паранормалика – возможны, но неполезны, а порой и смертельно опасны для человека.

Так вот – однажды мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Ну, так, ни с того, ни с сего – иду по улице и вдруг чувствую на себе чей-то пристальный взгляд – замираю, оглядываюсь – никого.

Так и должно быть – никого – теперь люди ходят даже в толпе словно бы в пустоте. Особенно чувствуешь это в столицах и мегаполисах – чем ближе к центру – тем заметнее.

В маленьких городках тысяч до ста – та же картина, смягченная разве тем, что многие знают друг друга. Но к незнакомцам и в маленьких городках реакция год от года типичнее – от пустоты к пустоте.

А тут этот взгляд в спину.

Ну, что же – рельсы по привычке на себя перевела – может, каракульчу рано надела – мех, даже тонкий, у многих ассоциируется только с зимой – или сумка моя новая от Шанель кому-то приглянулась – ладно.

Однако взгляд не исчезает, нет-нет да опять, будто стёклышком острым, через лопатку, в сердце кольнёт – и не то чтобы тревожит, но неприятно за себя – закоренелую реалистку.

Тут необходимо добавить, что реалистка эта ко всяческим взглядам давно привыкла и умеет отличать взгляд случайный от взгляда любопытствующего, взгляд слежки от взгляда изучающего, даже испытующего.

Серьёзных источников последнего в заштатном этом городке никак в отношении моей персоны быть не могло.

И примерно в то же время – последовательности я не фиксировала – тот неприметный дворник от соседнего дома незаметно исчез, а на его месте появился новый, будто впервые до работы дорвавшийся.

Сначала я смотрела на него из окна моей гостиной без гостей по привычке – дворник и дворник – какое мне дело? Очень настоящий, без всяких привычных мне киношных придурств или конторских закосов.

Ну, рьяный чересчур, чрезмерно старательный – никакой в нём элегичности, от близости с природой задумчивости, привычных для дворника пролетарских манер – вы когда-нибудь виде