Одинокая душа

Купола не блещут тут.

Нет здесь и дверей.

И сюда уж не несут

Покрестить детей.

В воскресенье не спеша,

Ведь никто не ждёт,

Одинокая душа

К храму подойдёт.

Опираясь на клюку,

Вход перекрестя,

С болью в рёбрах и боку,

Сядет у плетня.

Вдалеке могильный крест

Весь порос травой.

Нет уже свободных мест

На земле святой.

С болью в сердце, чуть дыша,

С головой седой

Одинокая душа

Побредёт домой.

На плечах твоих…

На плечах твоих шаль пуховая.

Чугунок в печи монастырских щей.

А приправа в щах, ах, лавровая.

Ложкой с росписью мне тех щей налей.

Кухня залита ароматами.

На закваске хлеб из ржаной муки.

Угощаешь ты всех салатами,

Отложив в сундук спицы и клубки.

Ах, искусница, рукодельница.

Вот подзор крючком смастерила ты.

Из семян сплела ожерельице.

Руки добрые и глаза чисты.

Я люблю тебя, моя Бабушка.

Голос твой летел по полям звеня.

Не забуду я те оладушки,

Как пекла ты мне на рассвете дня.

…нет в печи огня, голос твой затих.

И пропал уж вкус монастырских щей.

В память о тебе написала стих.

Боль, что нет тебя, колет всё острей…

Старый дом

Старый дом средь берёзок и елей.

И в местах этих он ветеран.

По утрам соловьиные трели,

Вечерами прохладный туман.

А красавица Судогда речка

Начинает здесь свой водоток.

В доме добрая русская печка.

Из трубы седовласый дымок.

А в поля манят летом душица,

Фиолетовый важный люпин.

Раньше здесь колосилась пшеница,

На комбайне сидел славянин.

Зарастают родные просторы.

И хрустальный напев не слыхать.

Лишь семейство ворон-гастролёров

Нарушают ту тишь-благодать.

Старый дом на сосновой опушке.

Покосился чуток, будто пьян.

По весне здесь кукуют кукушки.

Вечерами прохладный туман.

Одинокая роль

Ты молилась с утра, образа умывая слезою.

Ты молилась за всех, но, увы, позабыла себя.

Ты как все никогда не могла насладиться весною

И бродила согнувшись, как-будто всё время скорбя.

На задворках за домом, где нежится сладкая вишня,

Огород развела и ходила туда день за днём.

Ты считала себя в этом мире, наверное, лишней.

И по жизни ты шла лишь одна этим сложным путём.

Ты, возможно, когда-то мечтала о счастье и чуде.

И улыбка касалась теперь уж в морщинах лица.

Но деревню твою много лет как покинули люди.

И в округе, как раньше не бьются другие сердца.

Ты молилась с утра, к образам припадая и плача.

Иногда что-то колко и больно щемило в груди.

Вдалеке за рекой разрывал тишину лай собачий,

А весенние тучи несли проливные дожди.

Ты смотрела с крыльца на слезинки, что небо бросает.

А в груди всё сильнее тревожила едкая боль…

На задворках за домом сейчас только вишня здесь веткой качает,

Выполняя в деревне твою одинокую роль.

А помнишь

Маринка, а помнишь, когда-то дружили,

И бегали летом на речку тайком.

Ведь правда, мы очень счастливыми были

И вкус земляники нам с детства знаком.

С лукошком ходили по утренним росам,

На белых ромашках гадали в полях.

Душистые травы вплетали мы в косы.

Я тут вспоминала тот запах на днях.

Но мы повзрослели, и годы промчались.

Союза угас озорной огонёк.

Лет десять с тобой мы уже не встречались.

Для дружбы, действительно, длительный срок.

Теперь ты уж стала серьёзною птицей.

Работа, семья, а как отпуск – на юг.

А мне до сих пор земляники вкус снится

И тот лебедою усеянный луг.

Эх, деревня

Всё, бросаю город и в деревню еду.

Здравствуй поле, речка. К чёрту города.

Здравствуй снова счастье и прощайте беды.

Я теперь в деревне. Здесь я навсегда.

В городе рутина и сплошные пробки,

Пыльные асфальты, смог и едкий дым.

Здесь же всё иначе – по росе, по тропке.

И себя здесь стал я чувствовать живым.

В огороде зелень, сладкая редиска,

Кабачки, морковка, огурцы, томат.

А ещё на завтрак здесь клубники миска,

А в сарае трутся пару поросят.

Здесь работы много, трудности бывают,

Без труда в деревне ты не проживёшь.

Хочешь кушать сытно, все об этом знают,

Нужно постараться и посеять рожь,

Посадить картошку, накорм