Чудеса обыкновенные

Стихи – коробочки со спичками

«Господи, благоволи писать…»

Господи, благоволи писать

Чистые, изящные глаголы.

Благоволи посмешищем не стать.

Чтоб не распяли:

– А поэт-то голый.

Обнажены ли донага в стихах.

Иль пишем так, как, очевидно, мыслим,

Но мыслить в стаде, вторя пастухам,

Не богом, извини, поэт немыслим.

Благоволи подняться до тебя!

Я понимаю: зависть, дьявол, эго…

Но дай мне слово… пастыря любя,

Благо… воли… записывать от бога!

«Чем мы знамениты?..»

Чем мы знамениты?

Отсутствием святости.

Пивнушки у нас алтари.

Дай нам улыбаться

До придурковатости,

Ведь мы же придурки твои.

…О, господи боже!

Безбожникам, бабникам

Открой же альковы свои

И дай нам, заблудшим,

Блуждающим, банщика.

И бани дотла натопи.

Отпарим, отмоем

До алебастра

Тела и улыбки свои.

Дай нам улыбаться

До придурковатости.

Ведь мы же придурки твои.

«Принимаю с утра атмосферную магию…»

Принимаю с утра атмосферную магию:

Солнце из-за бугра,

Восемнадцать по Цельсию.

И росою с куста, сокровенною влагою

Окропляю крыла…

Восемнадцать по Цельсию!

От рождения столько же… Впереди

Ещё тысячи неизведанных лет.

А теперь я… таков…

Поэтичен я…

То-то же!..

Предвкушаю… откушать свой дерзкий язык

«Искал себя. А не было меня…»

Искал себя. А не было меня.

Кого любили эти бабы с воза?

Песком сквозь пальцы таборное я

Расходовало вьючники обоза —

Зыбучих лет, дневных-ночных и прочих,

А более всего – секунд любви,

Которых жаль, но лишь как падежи

В обозе животин (или живОтин?).

…Конь пал любимый, с именем Чечня…

Друзья большого брата распылились…

И ничего в итоге не чиня,

Друзья друзей (враги врагов) явились

На проводы почившего меня,

Хмельные, не распятые бесстыдством

Во всей их наготе, с дежурным тостом

«Да будет пухом путнику земля».

…В гробу нельзя… Я не перевернулся

Лишь потому, что не было меня.

Что в тот сезон вдоль Белого Июса

Нашлась неандертальская семья:

Он и она, точнее, черепа

Эпохи древнекаменного века.

Их здесь, у Малосыйского столпа,

Признали за… явленье человека.

И палеантроп, вышедший с Тубы,

С обозом, а точнее – при обозе,

В культурный слой земли «а ля гробы»

Не мог почить. Увы. И почил в бозе.

Его – нашли! Лет… сорок тыщ спустя…

«Поднимутся… – вещают нам – в могилах…».

И все же это, верно, был не я.

И не было меня. Лишь слухи в людях.

«Учил меня студент филфака…»

Учил меня студент филфака

Стихи писать. И даже – жить

Пифагорейски. Жить без флага,

Без родины, в себе изжив

«…всю муть соцреализма,

Идейный бред и ген снобизма…»

Он так учил меня искусно,

Как женщину – отдаться чувству.

Мы спорили до геммороя

О том, что (первое): нет жи-

зни в обществе; второе —

О том, что есть искусство лжи…

И в том сходились на ножи.

И он, вы знаете, он – плакал,

Когда над пропастью во ржи

Я торжествующе «а-а-а…«кал!..

…И вот я вышел в тиражи

Амбициозности. По-сучьи

Кружило жизнь мою во лжи.

А он… Он гений был. По сути.

«Чего ты ждешь?..»

Чего ты ждешь?

Ты напряженно замер.

Звенит оса… иль зуммер… целый мир…

Мир – примитив,

Средоточенье камер

Из микропор, из сот, иль из квартир…

Брат августейший!

Этот мир – пред нами!

Бей примитив архитектурных дыр

Трезубцем яда, остроты и брани!..

Ты медлишь, брат?!

Чего ты ждешь, сатир?!.

«Быть бездомным стыдновато…»

«Быть знаменитым некрасиво»

Б. Пастернак.

Быть бездомным стыдновато.

Обло. Не харизматично.

На правах собаки птичьих

Обживать кривые хаты

Стыдно! – трезвым, как скотина…

В парк, под аглицкую крону,

Аки лошадь из гранита,

Притуляйся к Аполлону!

«Хорошо сидеть в трактире!»

Хорошо лежать в канаве.

Хорошо бы жить в квартире.

Или где-нибудь в Канаде.

«Меня не печатают в местной газете…»

Меня не печатают в местной газете:

То слог мой не сочен, то тема узка.

Меня не печатают те, или эти…

Те уж далече, а эти – пока

Не охватили в районном масштабе,

На радиостуди