Против течения. Том 1

Николай Владимирович Казанцев

Россия державная

Николай Владимирович Казанцев (1849–1904) – русский писатель, драматург. Родился в купеческой семье. Учился в екатеринбургской гимназии. В 1870-х гг. пошел «в народ» и основал своеобразную колонию в киргизских степях около Петропавловска. Позднее переселился в Екатеринбург и открыл Публичную библиотеку. Большая часть его повестей и рассказов, преимущественно посвященных Уралу, издана в 1898 г. Написал также ряд драматических пьес. Некоторые из них, например «Всякому свое», шли на сцене в Москве и Санкт-Петербурге.

Публикуемый на страницах данного двухтомника роман «Против течения» всеохватно и образно запечатлел жизнь допетровской Руси – патриархальность боярских вотчин, народный быт, еще полный обрядовой прелести и единения с природой, безудержность жигулевской воровской вольницы и вместе с тем проникновение в общество прогрессивных веяний, идущих «против течения»… Особое место отведено здесь теме бунта казаков Степана Разина, своеобразный облик, дикий нрав, необузданность натуры которого находят выражение в ряде ярких эпизодов. Самостоятельной ценностью обладает язык романа – колоритный, наполненный отжившими ныне выражениями и интонациями.

Н. В. Казанцев

Против течения. Том 1

© ООО ТД «Издательство Мир книги», 2011

© ООО «РИЦ Литература», 2011

* * *

Часть I. Бояре и холопы

I

Раннее утро.

Небольшой двор самарского воеводы был почти пуст. Налево от ворот возвышались хоромы, в которых жил сам воевода, направо стояла большая изба с гербом: приказная изба. У высокого крыльца воеводских хором – на часах стрелец с мушкетом в руках. У дверей приказной избы толпилось человек десять разного люда.

Староста одной из недальних поволжских деревень Митяй Клинобородов, крепостной холоп боярина Артамонова, пришел сюда искать управы на местного купца Дюкача. Подошел срок платить оброк барину – десять алтын[1 - Алтын – старинная русская монета и счетно-денежная единица, равна шести деньгам

.

 Деньга – старинная русская монета и счетно-денежная единица, позднее получила название копейка.], а собрать его Митяй не смог: неурожай, к тому же часть крестьян в бегах… Купец же не признается, что прошлый год брал у Митяя пшеницу – как раз на восемь алтын. Не может Митяй без денег вернуться домой, и купца ему не под силу одолеть – одна надежда на воеводу.

Митяй человек бывалый, но с опаской приближается к приказной избе. Место серьезное!

Растолкав народ, Митяй замешкался у крыльца, осмотрелся. Здесь оказался еще один стражник – презрительно глядел поверх голов, однако на вид был суров и при оружии. Перед окнами избы возвышалась большая скамья со вбитыми в нее железными кольцами; угадать назначение этой скамьи было нетрудно: это была скамья для правежа (наказания). В больших сенях приказной избы стоял земский ярыжка[2 - Ярыжки – в Русском государстве XVI–XVIII вв. низшие полицейские служители в приказах.], а у самых дверей – стрелец.

На самом крыльце приказной избы Митяй встретил своего знакомого Романа, по прозванию Синица, крестьянина соседнего черносошного села Крутой Яр.

– Это ты, Синица? – окликнул Митяй, радуясь, что видит знакомого человека там, где думал встретить только одни грозные очи воеводы или воеводского дьяка[3 - Дьяк – в Русском государстве XV–XVIII вв. должностное лицо, ведущее дела какого-либо приказа.].

– А то кто же, – угрюмо отвечал Синица. – А тебя за что взяли, земляк?

– Никто не взял, я сам пришел к воеводе челом бить: купцы обижают больно, – отвечал Митяй.

– Что больно шибко разговорились, здесь не базар, а приказ, – крикнул из сеней земский ярыжка.

– Земляки, – пояснил Митяй.

– Прости, осударь, – сказал Синица, низко кланяясь земскому, – я сейчас уйду. Дождусь тебя, – кивнул он Митяю.

«Вот бы с кем дружбу свести!» – смекнул Митяй, глядя на самодовольное лицо ярыжки. И тоже отвесил ему земной поклон.

– Осударь, прости… Ты видел тут всякого, не присоветуешь, как дело скорее сладить? Уж кто лучше тебя здешние-то порядки знает…

– Ты, я вижу, охотник