Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.
Павел Владимирович Ильин
В монографии исследуются особенности и результаты официального следствия по делу тайных обществ и заговора декабристов. Впервые, помимо традиционно изучаемых 120 осужденных Верховным уголовным судом, специальное внимание уделяется ряду других категорий участников тайных обществ, привлеченных к процессу – помилованных, оставленных «без внимания», оправданных следствием. Освещается ход и итоги расследования в отношении каждой категории, выявляются причины, благодаря которым были прощены, оправданы и избежали наказания деятели декабристской конспирации, реконструируются основные методы и приемы защиты подследственных.
Автор анализирует источники, содержащие сведения о лицах, не привлекавшихся к процессу и оставшихся для следствия неизвестными в качестве участников тайных обществ и заговора 1825 г. На основе критики исторических свидетельств в научный оборот вводятся имена ранее неизвестных и предполагаемых деятелей декабристской конспирации, не затронутых официальным расследованием. В приложении публикуется обобщенный справочный указатель всех известных в настоящее время членов декабристских тайных обществ, участников заговора и военных выступлений 1825–1826 гг.
Для историков, правоведов, широкого круга читателей, интересующихся проблемами русской истории и культуры.
П. В. Ильин
Новое о декабристах
Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.
Моим родителям
Тамаре Андреевне и Владимиру Павловичу
Введение
«Повешенные повешены; но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна», – так выразил свое отношение к итогам главного судебно-следственного процесса по делу декабристов А. С. Пушкин в письме к П. А. Вяземскому от 14 августа 1826 г.[1 - Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 17 т. Т. 13. Переписка 1815–1827 гг. М; Л., 1937. С. 291. Очевидная неточность содержательной стороны фразы Пушкина (не все из осужденных наказывались каторжными работами, многим был вынесен иной приговор: ссылка на поселение в Сибирь, разжалование в солдаты; кроме того, казнены пятеро наиболее виновных из числа 120 осужденных), без сомнения, имела своей причиной эмоциональное состояние поэта, писавшего спустя месяц после объявления приговора.] Эта пушкинская формула и внимание, проявленное поэтом к осужденным, стали главенствующим принципом для будущих историков, способствуя формированию устойчивого взгляда на судебно-следственный процесс по делу о тайных обществах и, в значительной мере, на историю «движения декабристов» в целом.
Для многих поколений исследователей и в массовом историческом сознании декабристы – это, прежде всего и главным образом, 120 осужденных по приговору Верховного уголовного суда. На них в основном сосредоточено внимание авторов и читателей, им посвящены сотни и тысячи вышедших в свет за почти 150 лет многочисленных и разнообразных публикаций и исторических работ различного характера. Этот традиционно обостренный интерес к осужденным в сознании читателя так или иначе связывается с политическим радикализмом «наиболее виновных»: планами цареубийства и мятежа, которые были вменены в вину большинству из тех, кто был предан Верховному уголовному суду.
Однако существовали и другие, столь же многочисленные категории участников тайных обществ, оказавшиеся на периферии исследовательской традиции. Значительная часть членов тайных обществ была освобождена от судебной ответственности и подверглась административному (несудебному) наказанию. Другие бывшие участники конспиративных обществ избежали наказания, хотя в той или иной форме привлекались к расследованию (прощенные императором, освобожденные от наказания в ходе следствия, выявленные на процессе, но не привлеченные к нему, – фактически тоже прощенные). Особую категорию составляют те, кто сумел оправдаться на следствии, представив факты и обстоятельства таким образом, что обвинение в принадлежности к тайному обществу было снято. Наконец, многие участ