Рыжая Фрея. История теорий дождя
Константин Зарубин
Три сказки для взрослых детей о тайнах вселенной и смысле жизни. Одна сказка исландская: о скрытом народе, рыжей лошадке по имени Фрея и девушке по имени Катла, которая хотела изучать звёзды. Другая сказка российская: о том, как Аля Зайцева встретила за границей погибшую родственницу, которой досталась запасная жизнь. Третья сказка греческая: об очень странном случае из жизни философа Фалеса Милетского.
Рыжая Фрея
История теорий дождя
Константин Зарубин
Иллюстратор Наталья Ямщикова
Фотограф Меган Кейс
© Константин Зарубин, 2018
© Наталья Ямщикова, иллюстрации, 2018
© Меган Кейс, фотографии, 2018
ISBN 978-5-4490-1848-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Рыжая Фрея
Исландская сказка для взрослых детей
Мы объезжали Исландию по часовой стрелке. Третью ночь хотели провести в Акюрейри, но все гостиницы и хостелы были переполнены. Мы проехали ещё полсотни километров на север по левому берегу фьорда и нашли комнату в белом двухэтажном доме с пёстрыми половичками, скрипучими лестницами и тюлевым балдахином над кроватью. В туалете красовалось белое кресло с резными ручками. Примерно так я всегда представлял себе жилище небедной пожилой тётушки, у которой в юности сбежал из-под венца жених, и осталась она одна на всю жизнь, с разбитым, но добрым сердцем.
Посёлок называется Дальвик. Живёт в нём почти полторы тысячи человек, что, по исландским меркам, довольно много. У опрятного причала стоят рыболовецкие суда. По улицам растекается густой запах свежего улова. Если не слишком пасмурно, отовсюду видны клочки снега на вершинах приземистых гор, окаймляющих фьорд.
Из Дальвика ходит паром на остров Гримсей, самый северный обитаемый кусок Исландии. На некоторых картах Гримсей не видно из-под линии Полярного круга.
В гостиницу, похожую на дом одинокой тётушки, мы заселились уже в девятом часу. Перекусили на общей кухне, в компании французов, ехавших против часовой стрелки. В комнате жена задёрнула занавесками июльское солнце, которое не желало садиться, забралась под балдахин и мгновенно уснула. У нас был дерзкий план встать в шесть тридцать и всё на свете успеть.
Я, несмотря на усталость, заснуть никак не мог. Полчаса ворочался с боку на бок, думая о работе и других неприятностях. В конце концов оделся, взял камеру и пошёл гулять по посёлку.
Пока я поднимался к местной церкви, навстречу с горы спустился туман, и толком поснимать у меня не получилось. Я побродил по детской площадке, оказавшейся рядом. Горки и лесенки, сколоченные из неотёсанных сучьев, выглядели так, словно их ставил личный плотник Бабы Яги.
Уже возвращаясь в гостиницу, я обнаружил, что один из двух баров посёлка открыт. На тротуаре стоял знак с надписью «MEAT SOUP» под бараньей головой, а из приоткрытой двери доносился тихий рок-н-ролл и запах жареной картошки. Бармен, скучавший у стойки, заметил меня за окном и помахал рукой, широко улыбаясь.
После блужданий в холодном тумане пройти мимо всего этого было выше моих сил.
Я вошёл и попросил горячего чаю и полтарелки супа. Зал был совсем маленький, но женщину в углу я заметил, только когда она сказала «добрый вечер» прямо у меня за спиной. Вздрогнув, я шумно обернулся вместе со стулом и поздоровался в ответ. Извинился, что не увидел её.
– Так настроился на роль единственного посетителя… – я постарался виновато улыбнуться.
– Вы здесь ни при чём, – сказала женщина со странной усмешкой. – Не надо извиняться.
Она говорила по-английски со скандинавским акцентом – не исландским, без шелестящих призвуков, но шведским или норвежским. За годы работы в Скандинавии я стал узнавать такой выговор на втором-третьем слове.
– … Вы из Швеции?
Обескураженный её усмешкой, я не нашёл, что ещё сказать.
– Почти, – ответила она. – Из Норвегии. А что? Похожа на шведку?
Она выпрямилась и прислонилась спиной к обшитой деревом стене, словно приглашая меня разглядеть её как следует. Ей было лет сорок пять, судя по обветренному, суховатому лицу с краси