ПРОЛОГ

Холодный морской ветер прикасался к пожелтевшей траве, которая сменила свой окрас с приходом осени. По мокрым каменистым скалам с берега поднимался мужчина, стараясь не оборачиваться в сторону раздражающего, нескончаемого ветра. Остатки соленой морской воды продолжали обжигать свежие, до сих пор кровоточащие, раны. По сравнению с тем, что он пережил, эта боль для него была незаметной.

Сил на подъем уже не оставалось, но теперь ему некуда было спешить. Теперь все его прошлое осталось за спиной, на континенте. Мужчина повернулся в сторону бушующего борея, иронично улыбнувшись в ответ на сильный порыв стихии.

Ветер развивал его седеющие волосы, «радуя» жертву своим присутствием. Набухшие от воды доски, гонимые сильными волнами, прибивались к скалистому берегу. Остатки некогда белого паруса зацепились об острые камни, не дав возможности погрузиться в пучину моря.

«Плевать на этот шхуну, – подумал про себя странник, и продолжил более активный подъем, вкладывая последние остатки сил в свое ослабевшее тело. – Смысла нет возвращаться назад. Не сдавайся, старый. Это только начало!»

Первые лучи солнца уже начинали пробиваться через мрачные тучи, а крик чаек заглушал даже стук сердца. Осторожно ступив на вымощенную камнем тропу, шатающийся мужчина, потерявший столько сил при подъеме, поковылял мимо волнуемых ветром деревьев, которых на острове было немного. Сплошь только скалы и сырость от морской воды, и желтеющая трава, выглядывающая из-под скал.

Каждый шаг давался ему нелегко, каждый вдох душил его легкие, но он слепо шел по выложенным кем-то ступеням, в самую гущу единственных на острове деревьев, не думая ни о чем, и прячась от взгляда солнца. Чем дальше он заходил вглубь, тем легче становилось дышать. Тишину и гармонию нарушал кашель, как у больного старика, который находится при смерти; никаких сил уже у него не оставалось. Дойдя до круга из каменных обелисков разных форм и размеров, он зашел в центр круга и свалился на бок, плавно улегся на спину, глядя на выглядывающее из-за хмурых облаков солнце. Боль медленно покидала тело.

Высокий силуэт закрыл собою солнце, и мир перед ослабевшим человеком вновь потемнел.

– Отойди, – закрыв глаза, произнес еле слышно измученный мужчина.– Дай в последний раз полюбоваться им.

– Зачем?

– Я буду скучать по нему… наверное.

– Зачем бежать от своих проблем и неудач?

Человек тут же почувствовал в себе силу, некую горечь, от сказанных слов, бодро поднялся, но блеф не удался, и держаться на ногах оказалось большим испытанием. Теперь он мог увидеть своего собеседника: высокий, широкоплечий, но довольно худой и бледный как пепел с синими узорами по всему телу. Оттопыренные острые уши хорошо сочетались с другими, резкими, чертами его лица. Голубые глаза холодно и безразлично смотрели на заросшее бородой, исхудавшее лицо мужчины, ссадины на котором сливались с его морщинами.

Человек не сводил своего взгляда с беловолосого чужеземца и, стараясь сохранять спокойствие, устало ответил:

– У меня больше нет проблем.

Собеседник усмехнулся, озирая взглядом еле дышащего мужа.

– Ты уверен в этом?

– Я не хочу об этом больше думать. И дискутировать на эту тему не собираюсь. Я устал.

– Устал, говоришь? – недоверчиво спросил тот, пристально посмотрев на гонимого всеми человека.

В ответ лишь тишина. Тяжелое дыхание доносилось до острого слуха хозяина острова. Их объединяло лишь то, что они оба изгои на не родимой земле; два одиноких призрака, что приняли свою судьбу. Остроухий знал, что творится с некогда прославленным героем, но ему было интересно, как поведет себя этот умирающий бедолага.

– Тогда зачем…

– Все осталось в прошлом, – неожиданно выкрикнул мужчина, перебив собеседника, – ясно тебе?! Все свои дела в Гироде я сделал. Больше никому ничем не обязан. Что сумел сохранить – сохранил. Я, не возгордившись, твердо могу заявить, что защитил этот мир, сражался за него до последнего, как избранный для роли защитника и хранителя, но свое будущее я волен выбирать самостоятельно, и больше никто в моей защите не нуждается.

Ожидаемая реакция. Хозяину было забавно испытывать человека, потер