Я права. Априори

Тания Лагута

Стихи разных лет. Как живем, так и пишем. Сначала любим, любим. Любим. Потом выживаем, выплываем и благодарим Бога на берегу. И оказывается, что жизнь удивительно хороша. Но опять засада! Она коротка, и смерть неизбежна. Человек едет в поезде и ему хорошо. Мысль о конечности жизни касается его чуть-чуть и уходит гонимая, прогнанная. Что важнее: любовь или жизнь? Жизнь больше любви. Так сказала хорошая учительница хорошей девочке в фильме про любовь и разлуку. Это знают все. Но я не хочу…

Я права

Априори

Тания Лагута

© Тания Лагута, 2017

ISBN 978-5-4490-1509-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бог лучше

Бог лучше, чем о том сказали мне.

Он лучше, чем о том мне говорили.

Я то узнала, может быть, во сне…

А может в миг, когда меня творили?

Сама была недавно, как Фома

Он пальцы в раны вкладывал Христу…

Но, чтоб не верить, надобно ума.

А чтоб поверить, надо лик к кресту

оборотить. И благодать сойдет!

Ведь, должен кто-то самым лучшим быть!

Святую плоть гвоздь на глазах порвет.

Мы, умиляясь, станем дальше жить…

Зачем же, если лучший, кровь и  стон?

Затем, чтоб лучше стали мы потом…

Грусть

(стихи о женской красоте)

Ах, Боже мой, какая грусть!

Давно я знаю наизусть

Все строчки лучшие об этом…

О том, как вдруг воспомнишь

летом

Пору успения природы.

На всех язЫках, все народы

О том  слагали свои плачи.

Но, сколько не желай удачи,

Предрешена, плачевна участь

Роскошной летней красоты.

Теперь красой твоею мучусь…

Одно я знаю, сгинешь ты.

Но я смирюсь. Какая грусть!

Ты есть и в этом твой конец!

Не станет лета. Что же? Пусть!

Но пробует крыло птенец!

Я права априори!

Я права априори!

Я  и в гаме и в оре

Прошепчу, то, что лучше.

Ты, пожалуйста, слушай

не орущих, галдящих,

а, как я, настоящих…

Потому, что поэт

Лучше, чем не поэт.

Вот тебе мой ответ

и вперед на сто лет.

Колдовство

Над чашей колдовской

Клубится фимиам

Как призрак извивается и тает.

Я гробовой доской

Клянусь сегодня вам

О колдовстве моем Бог знает.

И если вы добры

И не грозит костер,

За откровение, безумной мне

Вам тайные дары

Отдам. Злой век не стер

То в памяти, за что горят в огне!

Здесь в чаше колдовской

Кипят и страсть и гнев,

И похоти глоток,

И волчьих ягод горсть.

Для снадобья отдал

Мне сердце грозный лев!

И зверь неведомый

Отдал драгую кость.

Здесь в чаше колдовской

Любви нектар кипит.

Я вам поведаю

Откуда ведьмы чары,

Пока мой черный кот,

Прислужник верный, спит

И ворон на плече

Угомонился старый

Стыдливость нежных дев,

Желания юнцов

Кипят, бурлят. И мне

Сама природа мать

Рецепт вручила сей,

Чтоб гомона птенцов

Смерть окриком своим

Не смела унимать.

Свобода

«…все ж не оставлена свобода,

чья дочь – словесность.

Она, пока есть в горле влага,

не без приюта.

Скрипи, перо. Черней, бумага.

Лети минута.»

Иосиф Бродский

Словесность – дочь свободы. Кто ж отец?

Дух совершенный и, в величии, правый!

Но я пишу стихи, свидетель Бог Отец,

Они как след цепей и кандалов кровавый.

Я не скажу, что не люблю Свободу.

Она меня чуть одиночеством пугает.

Согласна  здесь, теперь, пропеть ей славы оду

Я, как поэт. … Но женщина свергает

Воспетую и на колени ставит

Перед Любовью (женщина во мне).

И царством муз моих Любовь одна лишь правит,

Но мир  Свободы снится им во сне.

Чтоб мне признать Свободу во главе,

Не нужно было женщиной рождаться.

Но, ведь, тогда, коль доверять молве,

Бог с лучшим даром мог меня заждаться.

Перелом

Я нынче как зверушка.

Я сращиваю кость.

Единственной подружкой

ко мне приходит злость

на ту себя, неловкую,

на март и гололед,

на каблучок с подковкою

и на дурмана мед.

Но есть переживания,

достойные души,

небес обетования,

пророчест