«Антисезон. Антизима…»

Антисезон. Антизима.

Время наперерез.

На пять минут задержусь у окна.

Всё кажется – белый лес.

И ты – не там, и я – не здесь.

Снежинок в воздухе взвесь.

Я – отрицательна наотрез.

Ты – положительный весь.

Пессимистические слова.

Тридцать лет – не число.

Не было ничего.

Двадцать два.

Тридцать лет.

Замело.

На стыке февраля и марта

Рождаются мои стихи.

И – неожиданным подарком

В посуде глиняной – цветы.

Навстречу будущему лету

И дням, не прожитым ещё,

Наивнейшим, смешным сюжетом

Так быстро жизнь моя течёт

«Где-то крутят рок-н-ролл…»

Где-то крутят рок-н-ролл.

Ты ссутулился, прошёл

Сквозь толпу, как сквозь костёр,

Полыхающий экстазом.

Если б я была сильна,

Увести б тебя смогла,

И у выхода ждала,

Сильной становилась б разом.

Но тебе в такой толпе,

В этом дьявольском костре,

В этой дымной суете

Очень нравится, я знаю.

На другом конце земли

В тишине, а не в пыли,

Я – вблизи, а не вдали —

Я тебя не понимаю.

«Весь опыт жития – в моих стихах…»

Весь опыт жития – в моих стихах.

И, стало быть, жила я неприглядно.

Послушав, кто-то скажет – «Ну и ладно».

Другие – «дура» – скажут, третьи – «ах».

Меня не удивит любой итог,

Любая перечёркнутая строчка…

Но ты – скажи, как ты один лишь мог

Вдруг промолчать на эти многоточья…

«Холода наступили. Летят за окошком дожди…»

Холода наступили. Летят за окошком дожди,

Превращаясь в суровые зимы, в большие метели.

Перечёркивать лето моё не спеши, подожди,

Ведь не все ещё листья с деревьев моих облетели.

Ведь ещё я надеюсь, что оттепель явится вновь,

Ведь напрасен вой ветра в осеннюю серую пору.

Кратким редким теплом мне о жизни напомнит любовь,

По угрюмому саду пройдя, по пустым коридорам…

«Приснился сон. Там я сижу за партой…»

Приснился сон. Там я сижу за партой.

На мне – тот самый старый школьный фартук,

Который так в десятом надоел…

Мне и сейчас припомнится немного,

О том, что у тебя своя дорога,

Не наша общая… И вот… Всего-то дел…

«Не хочу рисковать ни успехом твоим, ни ошибкой…»

Не хочу рисковать ни успехом твоим, ни ошибкой.

Но хочу расковать и лишить тебя этой обшивки,

Чтоб ты понял, как нужен ты, как ты мне нужен, _

Чудо тёплых ладоней среди обжигающей стужи.

Чтобы ты удивился, а проще – в себя превратился,

На земле повторился ощущением радостной выси.

«Вот и кончается год…»

Вот и кончается год.

Тускнеют и гаснут огни.

Год – это значит вброд

Через минувшие дни.

Грубо рифмую. Нет,

Это не мой аккорд.

Быстро черствеет хлеб.

Гаснет усталый год.

«Ничего не напишу в темноте…»

Ничего не напишу в темноте

Потому что будут строчки не те,

Потому что наползают слова

Друг на друга и одна кутерьма

Из бессвязностей, надуманных рифм,

И не в том вопрос, каков будет ритм.

Вот тогда – не обмани, не солги,

Что причина колдовства – фонари,

Что причина беспокойства – весна,

Что причина неудобства – одна.

Я —то знаю – где-то должен быть свет,

На одной из самых ярких планет.

Ни огня. Рассвет не дышит ещё.

Снова строчки. Почему-то светло.

«Глупости – все эти старые числа…»

Глупости – все эти старые числа.

Только рожденье означит черту.

Все друг от друга, как прежде, зависим.

Небо взирает насмешливо в ту

Неповторимую гладь мирозданья…

Что предугадывать? Выверен счёт.

Старые платья и прежние зданья

Трудно припомнить наперечёт.

Хмурое и непонятное нечто,

Тайно по серым громадам скользя,

Метит, как прежде, в саму бесконечность.

Но в бесконечность поверить нельзя.

Трудно поверить. Во всём – окончанья —

Тайны… Созвездья… Любовь… Миражи…

Трудно припомнить, что было вначале.

Если и было что-либо – скажи —

Что это? Тайное к ветру движенье?

Сладкая нега, отвага, нуга,

Будто тянучка – по притяжению

Детства? Ни друга в нём нет, ни врага.

Поздно. Я жду продолжения смысла,

Прочною ниткой попав во враньё.

Поздно. Всё в мире печально зависло —

Детские сумерки, счастье моё…

    19 сентября 2002