Сразу после сотворения мира

Татьяна Витальевна Устинова

Жизнь Алексея Плетнева в самый неподходящий момент сделала кульбит, «мертвую петлю», и он оказался в совершенно незнакомом месте – деревне Остров Тверской губернии! Его прежний мир рухнул, а новый еще нужно сотворить. Ведь миры не рождаются в одночасье!

У Элли в жизни все прекрасно или почти все… Но странный человек, появившийся в деревне, где она проводит лето, привлекает ее, хотя ей вовсе не хочется им… интересоваться.

Убит старик егерь, сосед по деревне Остров, – кто его прикончил, зачем?.. Это самое спокойное место на свете! Ограблен дом других соседей. Имеет ли это отношение к убийству или нет? Кому угрожает по телефону странный человек Федор Еременко? Кто и почему убил его собаку?

Вся эта детективная история не имеет к Алексею Плетневу никакого отношения, и все же разбираться придется ему. Кто сказал, что миры не рождаются в одночасье?! Кажется, только так может начаться настоящая жизнь – сразу после сотворения нового мира…

Татьяна Устинова

Сразу после сотворения мира

Марине Каменевой, без которой эта книга никогда не была бы написана

– Но это факт?

– Нет, это не факт.

– Это не факт?!

– Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

    Гр. Горин. «Тот самый Мюнхгаузен»

В Анадыре в этот день вдруг повалил снег и пришла самая настоящая метель, вблизи острова Врангеля разгулявшиеся под вечер волны чуть не потопили рыболовецкое судно, на севере Британских островов сильно похолодало и начались дожди, и все это не имело никакого отношения к Тверской губернии.

Здесь вовсю жарило солнце, отцветали пионы, и пыльные деревенские собаки спасались от зноя в зарослях лопухов. Собаки тяжело дышали, вывалив розовые языки, и ленились брехать на редкие машины. Машины были редки, потому что тоже ленились ехать.

Да и куда ехать по такой-то жаре, зачем?.. Милое дело – возиться под яблоней в трусах и панаме и мечтать о кружке холодного кваса, припрятанного с вечера в погребе.

А в погребе сейчас, должно быть, хорошо, прохладно, сыро!..

До деревни Долгие Бороды Плетнев доехал почти без приключений, пришлось всего пару раз остановиться, сунув перегретое автомобильное рыло в какие-то заросли на обочине.

– Ты ей подышать-то давай время от времени!.. – виновато наставлял Виктор Николаевич, всучивший ему машину. – Погоды такие стоят, что людям дышать нечем, не то что движкам!..

Плетнев глушил мотор, который затихал с таким хрипом, как будто и впрямь находился при последнем издыхании, вытаскивал себя из раскаленного жерла синтетического кресла, кряхтя, как чахоточный двигатель его доходяжной машины, выбирался наружу и некоторое время стоял, выжидая, когда по спине перестанет течь. Переставало не сразу.

Он выколупливал из двери пластмассовую бутылку, глотал почти горячую воду, проливавшуюся на шею, за воротник рубахи, утирался и оглядывался по сторонам.

Стороны были знойными, просторными, июльскими. Холмы до горизонта немного дрожали и плавились, как будто залитые жидким солнцем. Одуревшая от жары рыжая корова валялась на боку в кустах, лишь изредка вяло помахивая хвостом. Пчелы и те ленились летать, ни звука не было слышно вдоль узенькой пустынной шоссейки, лишь в моторе его машины что-то бурчало, как в пузе у ишака.

Пару раз ему доводилось ездить на ишаке, и в животе у того действительно бурчало!..

После деревни Долгие Бороды следовало повернуть направо, но оказалось, что поворачивать некуда – дороги нет, врет все продвинутый и умный навигатор, который его продвинутые и умные сотрудники называют «дивайс»!.. Ему все время казалось, что сотрудники врут тоже.

Пришлось ехать прямо, останавливаться возле палисадников, где цветут желтые и белые лилии и еще какие-то совсем незнакомые ему огородные цветы, а в домишках распахнуты оконца, и белые занавески отдувает горячий ветер, спрашивать, как проехать в деревню Остров, и получать совершенно противоречивые указания.

– Да ты че?! – весело удивился какой-то парень, возившийся с мопедом, когда Плетнев остановился примерно в тре