Мир входящему

Мир входящему —

Человеку и лани.

Все под солнечной

Одинаковы

Дланью.

Все под Богом —

У всех свои дети.

И не трогай

Курок на рассвете…

Мир входящему —

Сегодня и завтра.

Всё не зряшное,

Всё подарено нам Им,

Чтобы утро рассветное

Было —

Шагом шло

И копытцем бы

Било…

Звук весны

В мире есть особый звук —

Не попробуешь на зуб.

Он весною дышит

Ещё слабо слышен

В мартовской кружели

Проснувшейся метели…

Но уже ты слухом

Прижимаешь к уху

Раковину ветра,

Что звук таит заветный,

Прибойного апреля

С первыми капелями.

Возможно, я и ошибусь

Возможно, я и ошибусь, не знаю.

Но только всё переживёт страна,

Где гениально одинаково играют

На свадьбах и похоронах…

Сколько разного сказано

Сколько разного сказано —

Словословье одно.

Ничего не оставлено

Про запас, на потом.

И выходит однажды,

Когда в сердце мольба,

Не найдутся к ней наши

Простые слова.

Ссора с душой

Да, я поссорился с душой —

Пусть трудно в то поверить!

Душа ушла сама собой,

При этом хлопнув дверью.

Но жизнь не терпит пустоты —

Сколь много душ бесхозных!

И в очереди они застыв,

Ко мне взывают просьбами,

Чтобы согрел и приютил,

Свои бы сдал им метры.

Но неприкаян так их вид,

Что ни одной нет веры —

Не то, что площадь свою сдать,

Но даже прикасаться.

Уж лучше в пустоте страдать

Бездушным оставаться…

А что ушедшая душа

Моя, что с нею стало?

Пошлялась где – то и пришла,

В своё первоначало.

Видать всё поняла она —

Сердиться нету смысла.

И без жилплощади хана,

И амба без прописки…

Я июнь закрываю

Я в пуху тополей,

Средь июньских аллей,

Стихи лета читаю

И – немного чихаю…

Аллергия страниц

Слезой тёплой с ресниц.

Пух, как рифмы, летает…

Но душа моя спит —

Я июнь закрываю…

Спектакль идёт навзрыд

Спектакль идёт навзрыд.

Герой и пьян, и сыт.

Народно знаменит.

А вот – ружьё висит.

Идёт последний акт.

Всё плохо и не так.

И зал полупустой,

И с муторной душой

Главреж взведёт курок

Терпенью вышел срок.

Не труппа – а жульё.

И выстрелит ружьё…

До лысины

Как побрила жизнь нас всех до лысины.

Как хотелось быть нам ближе к истине.

А осталось то, что было на хрен нам —

Волосы в элитной парикмахерской…

Пазл

Всё когда – то сложится в пазл —

Лицо жизни, иконостас,

Ещё бы вставить от ширпотреба,

Чтоб закончить великолепно,

Заместить все пустоты в раз,

Пусть ненужный толкая пазл.

И не все подошли наши фишки —

На картине вовсе не Шишкин.

Ну а кто бы мне подсказал,

Что на фишке медведь рычал?

Я – то думал. там кот мой Федя,

Он вообще – то похож на медведя,

С нужной фишкой, зараза, играл

И её под диван затолкал…

Вздрогнувшие листья фикуса

Вздрогнувшие листья фикуса

Цветом одним ложатся с плинтусом.

И не поймёшь, что убираешь —

То ль пыль, то ль старость подбираешь

Поехали в город, мой старый, родной

Поехали в город, мой старый, родной,

Где добрая банька стоит под ветлой,

А рядом речушка – теченье души,

И окунёшься, и не греши.

А после той баньки зовёт палисад,

Скамейки дошечка и столика ряд

Нехитрой закуски, и чарки вдогон —

И запах вечерний подсолнухов.

Укол нежный любви

Словно крепкий наркотик

В горячей крови,

Всю её перебродит

Укол нежный любви.

И не хочешь иного

В этой жизни желать.

Только снова и снова

Это всё испытать…

Когда в душе наметился пустырь

Когда в душе наметился пустырь,

Спасеньем кажется всего одна дорога —

Дорога в одинокий монастырь,

Где можно ближе оказаться к Богу

В молении измученной душой,

И в бдении в своей затворной келье,

И в жизни аскетически простой,

В которой служит всё кресту и вере.

Когда в душе наметился пустырь

И в жизни этой что – то стало туго.

Как вы – не знаю, но не в монастырь

Пойду затворником, а просто встречусь с другом…

Мегаполис – убийца

Мне однажды бы выйти

И свободно пройти.

Но мегаполис – убийца.

Встаёт на пути.

И играет кинжалом

Магистралей стальных.

И безжалостно жалит

Лучом фар от машин.

И толпою сжимает

Каждый выдох и вдох.

И под землю сажает

В гранитный мешок.

Мегаполис – убийца,

Довольный вполне

Своей собственной жизнью

В высотном окне.

И ступает, сжимая

Чугунную трость

Одурев