Ирония привычек

Я привычен ко всему:

Когда жмут ботинки.

Очень чешется в носу

И в местах интимных.

Когда в ночь покоя нет,

Звонит какой – то падла.

Ни на что желанья нет,

А знаешь – делать надо…

Я привычен ко всему:

И к зною, и потопу.

Привыкнуть только не могу

К соседскому ремонту.

Когда по стенам дрель – дантист,

По плинтусам – кувалда.

Давление скачет сверху вниз

Твоё, пиши пропало…

Да и к давлению уже

Привык я, бедолага.

Соседа же на этаже

Повесить точно надо.

Расщепление ядра

Был бы дурак, так ладно.

Тогда бы всё понятно.

А он, поди ж, скотина,

В теории – махина!

Всё ядра расщепляет,

Частицы разгоняя.

Реакции всё лепит

И загоняет в цепи…

Божественной частицей

Так хочет насладиться.

Мы в страхе ждём, когда

Наступит всем труба.

Исторический роман

Исторический роман —

Истерия времени.

То ль в эпоху не попал,

То ль страницы те ли?

У пролога эпилог

Да ещё и с датой.

Кто тогда родиться мог,

Если век тридцатый?

Кто писал, и кто издал,

И на чьё заклание?

Исторический роман —

Времени страдание…

Фотоэтюд

Мой этюд не получился —

На нос села стрекоза.

Глаз – фотограф засветился,

Полетела в кадр пыльца.

Что хотел запечатлеть я —

Это будет мой секрет.

А возможно, кто – то встречный

Успел щёлкнуть мой портрет…

Три четвёртых чёрта

Три четвёртых чёрта

Ночью очень чёрной,

Когда нету звёзд,

Три четвёртых чёрта —

Остальное хвост,

Из кустов таращит

Жёлтые глаза.

Того гляди утащит

Кто шляется в ночь зря.

Три четвёртых чёрта,

Три четвёртых чёрта.

Только вот вопрос.

Где ещё четвёртое,

Не считая хвост?

Ночью очень чёрной,

Когда нету звёзд.

Четвёртое у чёрта

Оттяпал длинный хвост.

Он зацепил за что – то

И дальше никуда.

И три четвёртых черта

Остались навсегда.

Ночью очень чёрной,

Когда нету звёзд.

Три четвёртых чёрта —

Остальное хвост.

А что он без четвёртого?

Не чёрт, а дребедень.

И пялит глаза жёлтые.

На собственную тень

За пазухой у Бога

Всего, вроде, хватает.

А тянет пусть немного

Побыть, зачем – не знаю,

За пазухой у Бога…

И что же так послушно

Всё тянет к ней приткнуться?

А вдруг там станет душно,

Что можно задохнуться…

Моя такса

Лимузин, как такса, длинный

Медленно идёт.

Ободком белеют шины,

Словно поводок.

Лимузин идёт прекрасный.

А я рад,

Что у меня есть тоже такса,

Своя, не напрокат.

Писатель и поэт

Собрались однажды писаки

Поспорить чей выше удел.

И дело доходи до драки —

Писатель поэта задел.

Чья строчка короче, длиннее —

По сути один коленкор.

И только читатель сумеет

Сей кончить возвышенный спор.

Он на ночь роман полистает

И бросит его на кровать.

Немного во сне помечтает

И станет стихи сочинять…

Я в стариках не засижусь

Я в стариках не засижусь —

Ещё влюблюсь, опять женюсь.

Моложе пусть на сорок лет

И бес в ребро, и спасу нет —

Какая попка, ножки, грудь!

Надеюсь, справлюсь как-нибудь…

Поиздержался

Совсем поиздержался

На жизненном пути.

Последний рубль остался

И больше не найти.

Да что на рубль купишь?

Так мелочь, да и всё.

Съешь пирожок – забудешь,

А хочется ещё…

Вон бабки на перроне

Торгуют ерундой.

Мне б примоститься скромно

За бабкиной спиной.

И вскинуть вверх табличку

«Последнее продам!»

А кто – то по привычке, —

Ну покажи, что там…

Я душу на распашку —

Последний свой товар.

И завернул в рубашку,

Со вздохом, но продал.

На сколько денег хватит —

Чего уже гадать.

Последнее потрачу,

А дальше – воровать…

В гостях у музы

Царице муз взгрустнулось,

Зовет к столу она.

Поэзия споткнулась

И села не туда…

И села на колени

Самой Царице муз.

И без смущенья тени —

Бокал за их союз…

Царица улыбнулась, —

С поэзии, что взять.

Споткнулась и споткнулась,

А стул не поменять.

Поэты на коленях —

Известные дела.

Не перед кем-то стелются,

А только гордо – «на»!

Бокал Царица примет

И отхлебнёт