Не бывает опыта Будущего

Не бывает опыта будущего.

В настоящем его не познать.

Мы всегда обретаемся сущим —

Что самим довелось испытать.

Ну, а если мечта долетает

До черты наших будущих дней,

То навряд ли сама понимает,

Что её ожидает за ней…

Я начинаю утро с чая

Я начинаю утро с чая,

Как ритуала всех эпох.

Меня как будто бы встречает

Своей неспешностью Восток.

А может Север ледородный,

Заваркой жгучей синих вьюг.

Иль Запад чопорный, холодный,

Иль утомлённый солнцем Юг…

Сижу на кухоньке, мечтаю.

Щепотку скромно заварил.

Всё второпях, и жаль, что чая

По-настоящему не пил

Дождями осень отстучала

Дождями осень отстучала

По падшим листьям на земле.

И не вернуть её начала

Прожилкой светлой вдалеке,

Прожилкой раннего рассвета,

Где паутинки легкой сеть.

С обычным распрощались летом,

Но Бабье лето тоже есть.

Дождями осень отскучала,

И срок её давно прошёл.

Но помним светлое начало,

Где с нею было хорошо…

Рыжие мальчишки

Если я надолго уходил,

Там, в пути, тихонько говорил, —

Крыши, крыши, крыши —

Рыжие мальчишки,

Я вас помню, я вас не забыл…

И куда б не бросила судьба —

По ночам вы снитесь иногда.

Крыши, крыши, крыши —

Рыжие мальчишки,

Голубятня старого двора.

Возвращаюсь снова я домой.

Кот в окошке – вечный домовой.

Только липы стали ниже,

Только крыши стали ближе,

Что вполне дотянешься рукой.

Жизнь идёт, а с ней бегут года.

Дворики уходят навсегда.

Только где – то снова крыши,

Эти рыжие мальчишки

Уходящим говорят своё «Пока»…

Пустырь души

Когда в душе наметился пустырь,

Спасеньем кажется всего одна дорога —

Дорога в одинокий монастырь,

Где можно ближе оказаться к Богу

В молении измученной душой,

И в бдении в своей затворной келье,

И в жизни аскетически простой,

В которой служит всё кресту и вере.

Когда в душе наметился пустырь

И в жизни этой что – то стало туго.

Как вы, не знаю, но не в монастырь

Пойду затворником, а просто встречусь с другом…

Укол нежный любви

Словно крепкий наркотик

В горячей крови,

Всю её перебродит

Укол нежный любви.

И не хочешь иного

В этой жизни желать.

Только снова и снова

Это всё испытать…

Приход Рождества

Над землёй кружится снег,

Заметая санный след.

Только дальний колокольчик

Посылает свой привет.

Хвойный лес – дороги путь,

Не объехать, ни свернуть…

Только тайная тревога —

Как бы время обмануть…

А к заутренней народ

В полушубочках идёт.

Церкви купола сияют —

Весь собрался здесь приход.

Обманули время сани

И поспели к службе самой.

Песнь поют колокола.

Осветлённая земля

Нынче вся в одеждах белых —

По – иному и нельзя.

Снег кружит и пишет мелом —

С добрым праздником, друзья!

Эти вечные труды

Переходы – переходы…

Ветер злой и хлёсткий дождь.

Нет, и не было погоды,

А ты всё вперёд идёшь…

За спиной рюкзак, как камень,

С каждым шагом тяжелей.

И кто знает, и кто знает —

Сколько будет этих дней

До последнего привала,

До заимки той святой,

Где согреешься усталый,

Где от чая дым густой…

А потом опять в дорогу —

Нескончаемый маршрут.

Мы – старатели от Бога,

Тайны недр богатых ждут.

Ради золотой нагоды,

Ради отблеска руды,

Переходы – переходы,

Наши вечные труды.

Джем – сейшн

Сакс то хрипит, то плачет,

Заходится взахлёб.

Ударник обозначился

И контрабаса ток.

И клавиши рояля,

Пройдутся по душе.

Певица в позу встанет

И зазвучит фальцет.

А там – проснётся муза

От таинств всех любви.

Я слушаю и грустно,

Что редко джаз звучит…

***

Две трубы, две души —

Молитвой к Богу.

Джаз, как тайна, звучит —

Вышел блюз на свободу.

По прожилке по каждой весь,

До кровинки до каждой словно.

И выходит шоколадная бестия

На дуэль с микрофоном.

Ещё шёпот идёт пока,

Обозначив дыханием тему.

Вот подхватывает труба,

Дальше сакс заходится смело.

Открывается музыка чувств,

Вырываясь божественным голосом.

Как дитя, певица свой блюз,

С микрофоном треплет за волосы…

***

Всё учат нас играть

По нотам Баха.

Хотят нас увидать

Мамы и папы

В крахмальных сюртуках

В концертном зале…

Но классике никак

Не поддавались…

Джинсы протёрты, саксофон —

Джем-сейшн.

Ведёт по жизни Эллингтон

По мере меньше