Совесть – имя собственное

Яков Капустин

«Совесть – имя собственное»  – третья книга рассказов Якова Капустина.

Автор, как принято говорить, человек не простой судьбы, проживший большую и достойную жизнь. Кажется, что его рассказы автобиографичны. Да, «лагерный» опыт, многолетняя работа на «руководящих должностях» в советской промышленности, успешное врастание в постсоветский период, странствия по стране… все это нашло отражение в прозе Якова Капустина. Но это, во многом, лишь авторский прием, какой использовал и Сергей Довлатов.

Острый взгляд, внимание к каждому, встретившемуся на его пути человеку, мудрость – вот что свойственно рассказам. И, конечно, мастерство, с которым они написаны.

Яков Капустин

Совесть – имя собственное. Третья книга рассказов

Книга издается в авторской редакции

В оформлении использована картина Валентина Губарева «В ожидании восхода солнца». С любезного разрешения автора.

Верстка и оформление Нелли Васильницкая

Издательство Книга Сефер

https://www.kniga-sefer.com/ (https://www.kniga-sefer.com/)

https://www.facebook.com/KnigaSefer (https://www.facebook.com/KnigaSefer)

+(972)50-242-3452

kniga@kniga-sefer.com (mailto:%20kniga@kniga-sefer.com)

© Яков Капустин, 2017

© Валентин Губарев, 2018

Часть первая

Из записок Марка Неснова. Лагерные хроники

Быть или не быть

Когда Алик Атаев играл на гитаре, это было так органично и талантливо, что, казалось, будто он с гитарой родился.

Во всяком случае, можно было не сомневаться в том, что он получил профессиональное музыкальное образование.

Но сам Алик утверждал, что играть его научили в тюремной камере при помощи картонного грифа с нарисованными струнами.

Но его слова принимали за обычный лагерный трёп. И только те, кто хорошо знал Алика, верили его рассказу. Парнем он был правильным и с понятием.

В карты он играл так же виртуозно и талантливо, как и на гитаре. И карты неплохо кормили его весь немалый и нелёгкий срок.

Сидеть ему из червонца оставалось ещё два года, и он в свои тридцать лет очень не хотел снова возвращаться в лагерь.

Но, будучи человеком неглупым, он прекрасно понимал, что умения играть на гитаре и в карты недостаточно для того, чтобы вписаться в нормальную человеческую жизнь.

Тем не менее, он планировал жениться и продолжать зарабатывать деньги игрой в карты. Никакого иного способа иметь достаточно денег он не знал.

Однако, глядя на его приморенный каторжанский вид, не очень верилось, что на воле найдутся охотники садиться с ним за стол.

Его неприличная худоба, сутулость и босяцкие манеры вряд ли могли вызвать доверие у лиц далёких от лагерного быта.

Это понимал и он сам, а потому всё чаще и чаще заводил разговор о воле.

И вот однажды, в ответ на жалобы Алика, Юра Селиверстов пошутил:

– А давай, Алик, за оставшиеся два года я сделаю из тебя спортсмена, а Марк тебя натаскает так, что ты превратишься в самого гнилого и паршивого интеллигента.

Присутствующие при разговоре весело рассмеялись, и только Алик отнёсся к этому со всей серьёзностью.

Вечером он дождался меня в секции и попросил взяться за его образование и воспитание.

Он обещал делать всё, что я буду требовать.

– Ну, ты же не хочешь, чтобы я снова чалился по зонам? – закончил он разговор.

Этого я точно не хотел.

Я достал из тумбочки томик Шекспира и загнул страницу, на которой был знаменитый монолог Гамлета «Быть или не быть» в переводе Лозинского:

– Если завтра расскажешь наизусть, то, считай, договорились.

Назавтра к вечеру Алик без запинки продекламировал заданное и получил от меня задание выучить «А снег повалится…» Евтушенко.

Наверное, необходимость уметь быстро считать при игре в карты так развила его память, что к следующему вечеру, он знал наизусть и это стихотворение.

Ежедневно я давал ему учить наизусть стихи, и он каждый раз успешно справлялся с заданием.

Одновременно с постижением высот поэзии, я стал давать ему книги и журналы с отмеченными статьями и рассказами, заставляя неторопливо и правильным