Единственная женщина на свете

Татьяна Викторовна Полякова

Фенька #2

Согласившись пойти вместе с подругой Милкой на встречу с шантажистом, Фенька и не думала, чем рискует. Вечер обещал быть томным, но закончился печально… Фенька получила чем-то тяжелым по голове, а когда пришла в себя – обнаружила неподалеку мертвую подругу. Через несколько дней при загадочных обстоятельствах погибает Милкина двоюродная сестра. И Фенька решает, что эти убийства – звенья одной цепи. В это же время в город возвращается Стас – великая Фенькина любовь. Любовь запретная, когда-то много лет назад отравленная предательством и убийством. Он вернулся, без нее Стасу жизни нет. Но Фенька не только для него единственная женщина на свете…

Татьяна Полякова

Единственная женщина на свете

Среди мертвых и живых

Ждать тебя не перестану.

Мне не плыть по океану

Слов признания другим.

    С. Сурганова

– Меня шантажируют, – заявила Милка.

Судя по выражению ее лица, она не шутила, да и тон, которым она произнесла эти слова, заставлял задуматься. Однако, несмотря на это, заявление вызвало сомнение. Кто, а главное, с какой стати ее шантажирует? Я решила не торопиться с выводами и дождаться объяснений, лелея в душе надежду, что подружка вкладывает в глагол «шантажирует» иной, только ей понятный смысл. С готовностью кивнула и на нее уставилась. И тут же нарвалась:

– Чего ты глаза таращишь? Меня шантажируют. И в этом нет ничего смешного. – Милка горестно вздохнула, покачала головой и сказала с обидой: – Господи, ну что за дерьмо, а?

– Действительно, – сказала я. – В самом деле, что за дерьмо?

– Ты издеваешься, что ли? – возмутилась подруга.

– Нет, пытаюсь понять. Ты не могла бы в нескольких словах и по возможности толково объяснить, что это за хрень такая?

– Ты шантаж имеешь в виду? – хмыкнула Милка. – Это когда какой-нибудь сукин сын вымогает у тебя деньги.

– Это называется вымогательством, – поправила я, все еще сомневаясь, что Милка говорит серьезно. – Шантаж – это когда деньги требуют в обмен на компромат.

– Очень умная, да? – съязвила подруга и вновь головой покачала, досадуя на мое нежелание поверить, что ее кто-то шантажирует.

Час назад Милка позвонила мне и произнесла обреченно:

– Надо встретиться.

– А чего голос у тебя похоронный? – на всякий случай спросила я.

– Неприятности.

– На работе проблемы?

– Какая, на хрен, работа! – рявкнула Милка, и я посоветовала себе с вопросами повременить, заподозрив, что проблемы касаются дел сердечных.

Полгода назад Милка едва не лишилась возлюбленного, в том смысле, что он предпочел ей другую девицу, найдя ту более привлекательной. О том времени я до сих пор вспоминаю с дрожью душевной. Милка называла своего Берсеньева не иначе как «любовью всей моей жизни», что особого доверия не внушало. Дружили мы с ней лет семь, и за это время я успела свести знакомство по меньшей мере с тремя представителями мужского пола, о которых подружка говорила точно так же. Но, несмотря на это, от души ей сочувствовала, потому что Милка – существо увлекающееся и, как голливудские звезды, свято верит, что даже шестой по счету брак заключается на небесах. Разрыв, и без того неприятный, усугублялся тем, что Сергей Львович Берсеньев был не только ее возлюбленным, но и хозяином фирмы, в которой работала моя подруга. Женихом считался завидным, что, по моему мнению, и не позволило Людмиле Михайловне послать его подальше, когда она узнала о шалостях на стороне. Милка мечтала выйти замуж за олигарха и отступать без боя была не намерена. Если бы ей перешла дорогу девица двухметрового роста со схожими мечтами, подружка, вне всякого сомнения, сумела бы очень быстро поставить нахалку на место, но соперницей оказалась обычная девушка, не блиставшая, с точки зрения Милки, ни красотой, ни особым умом, и это доводило ее до бешенства, потому как приходилось признать: вовсе не скверная мужская привычка хватать все, что плохо лежит, толкнула Сергея Львовича на опрометчивый шаг, а самая что ни на есть большая любовь, о которой, кстати, так любила порассуждать Милка. Подруга то гр