Ванновый и В ночь на пятнадцатое

Ирина Николаевна Юсупова

Два рассказа, две такие похожие и внешне и в своем стремлении спасти любимых героини, и два… изобретения. Но какие разные! Если у них и есть что-то общее, так это только само слово и улыбка после прочтения – "так не бывает"! Наверное, да, не бывает, но это… сейчас. А завтра?

ВАННОВЫЙ

– …Я боюсь.

– Я тоже, – улыбается он и тут же успокаивает меня: – Все будет хорошо!

– Тогда начинаем?

– Да…

А действительно началось все это до банальности просто.

Я отмокала в ванной, иногда ревела, иногда начинала смеяться – нет, ну, правда, дурь какая-то… первый раз, что ли, он такое вытворяет? И черт с ним. Бросила, так бросила. Умер, так уж умер.

И вот тут-то он и появился.

Вылез из аварийного сливного отверстия, отряхнулся, немного пригладил мокрые волосы и смущенно сказал:

– Здрасьте…

И немного подумала – поорать, может? Потом посмотрела на почти пустой стакан Мартини, на ополовиненную уже бутылку на тумбочке, и орать передумала:

– Привет.

Он чуть кашлянул, словно готовясь к выступлению, вздохнул и спросил:

– Как дела?

Я тоже вздохнула, вспомнив некоторые события, и честно сказала:

– Да, в общем, паршиво.

Он сразу озаботился:

– Я могу помочь?

Тут уже озаботилась я и, немного сосредоточившись, по-настоящему его рассмотрела. Ростом он был с пол-ладошки, но сложен при этом великолепно – настоящая широкоплечая мужская фигура… то есть, фигурка, наверно, так правильнее. Темные длинные волосы до плеч, светлая кожа и серые большие глаза. Ну, лапонька, одним словом. Я опять вздохнула и сказала:

– Помочь – это вряд ли. Вот если только надраться со мной за компанию.

– А знаете… – он вдруг опять смутился, – я бы с удовольствием… тем более, что даже и не вспомню когда пил что-то спиртное.

– Так в чем вопрос? – воодушевилась я. – Сейчас налью!

Тут я немного задумалась – а во что же ему налить-то? Пожалуй, даже наперсток будет для него как здоровенная кастрюля.

Он помог сам:

– У вас духи такие есть, миниатюра… Названия не успеваю никогда заметить, вы быстро душитесь… а потом все в косметичку и уходите. Но они яблоком пахнут…

– А при чем здесь духи? – удивилась я. – И, кстати, это Симпатия, Дзинтаровская.

– Там у пульверизатора колпачок-крохотуля… он, видимо, самое маленькое, что есть в доме.

– Это идея! – я тут же хотела выскочить и побежать за духами, но вдруг сама смутилась… Черт. Хоть и маленький – а мужик, все-таки! А я нагишом в пене плаваю.

Он сразу все понял и поспешно заверил:

– Я отвернусь, конечно, – и повернулся спиной, держась за поручень сиденья, на котором и стоял все это время. И потом, запинаясь, немного жалобно попросил: – Только не брызгайтесь, пожалуйста… Так мне эта вода надоела!

– Нет, я аккуратненько! – заверила я его и тут же, вспомнив его мокрые брюки, рубашку и жилетку, спросила: – А, может, вам полотенце принести? Сухой одежды на вас у меня, пожалуй, не найдется… А вот полотенце есть.

– Я буду очень признателен! – он, все также стоя спиной ко мне, приложил руку к груди.

– Тогда я мигом!

Я выскочила из ванной, шлепая мокрыми ногами по полу и на ходу запахивая халат. Потом, взяв духи, маленькое косметическое полотенце и еще кое-какие на мой взгляд подходящие небольшие емкости направилась в ванную.

А перед входом словно споткнулась.

Видимо, холод квартиры и пола несколько отрезвили.

– Что за белая горячка? – пробормотала я и пощупала себе лоб… вроде нормальный… А потом хмыкнула: – Впрочем, весьма симпатичная горячка. А, ладно! – и смело шагнула в ванную.

Он так и стоял на сиденье ванной и испаряться, в связи с моим некоторым отрезвлением, даже не собирался.

– Вот, – протянула я ему полотенце. – Снимайте все мокрое, на батарею повесим, – и тоже вежливо отвернулась.

– Спасибо! – проникновенно сказал он. А потом опять вздохнул: – Только не батарею не надо… Все равно потом опять в воду…

– Ой! – вдруг вспомнила я. – А закусить?

– А разве закусь в "надирание" входит? – засмеялся он у меня за спиной и у меня по телу пробежали мурашки… нет, правда черт. Давно я не встречала так хорошо смеющихся мужиков!

– Можно сначала хорошо закусит