В страну любви плывём

В страну любви с рождения плывем.

Различный путь – определяем сами.

Все от нее большого счастья ждем,

Нам наши чувства служат парусами.

А лодкой каждого влюбленного – душа,

(Возможности на глаз определили…)

Дырявая она, иль плыли не спеша…

Не все, плывущие, к стране любви доплыли.

То затянут водовороты «Наговоров и Сплетен»; то попадут в зоны «Забвения», то протаранят днища, попав на рифы «Измен», или швырнет лодку на скалы «Ревности»… Да мало что ещё может встретиться на пути плывущих?.. И всё происходит внезапно! Никакой последовательности,….

В любой момент прервётся путь,

Причиной станет кто-нибудь:

Весло отбросил загребной.

Стрельнув глазами за «Одной»;

Путь изменила рулевая…

Судьба плывущих ждёт такая:

Трещит ладья, идёт на дно

Со «лже-любовью» заодно…

И очевидно следствие —

Ждут жалкие последствия!

А ведь к каждому, за редким исключении, и в сновидениях, и в грезах яркого дня приходило необъятное, зовущее, полное сладострастных обещаний, влечение

Влеченье духа

Не вижу в песнях ветхого завета,

Чтоб в них любовь объявлена грехом…

Греховна сама мысль об этом,

Родившейся в сознании плохом.

Кто тело женское греховным объявил?

(Душа греховна, может, но не тело!)

Лишь потому, что не хватало сил

Им обладать! А здорово хотелось…

Попытки делал, нет успеха.

Подняла женщина на смех…

Ему, конечно, не до смеха,

Коль недоступно, значит – грех!

Утратил что-то, иль завял,

Неведомо тому причина?..

Душою женщиной он стал,

По виду, внешности – мужчина.

Кто сан принял – с ним целибат…

Как устоять ему перед соблазном?

Монах ли рядовой, или аббат,

А мысли ревностны и «грязны»…

Или старик, что чувствами угас —

Не чувствует давно влеченья духа.

Иль тот, кого в последний час

И музыка любви не услаждает

Слуха!

Что создал Бог, все гармонично!

И лучшее его творенье – Ева!

И нужно потерять душевное

приличие,

Чтоб отрицать все это смело.

Иль затевать интриги с Богом,

Гарантий нет, что справитесь с грехом?

И средств для выполнения немного,

Великое искать в изделии плохом.

Хулою матери своей не замарать!

Она вас зачала, в себе носила…

Ведь первой после Бога мать —

Взываем к ней, когда теряем силы!

По божьему ты создан образцу,

Но женщиной рожден, и, правда, это!

Ведь даже Богу, созидателю, творцу,

Чтоб воссоздать себя, пришлось

пройти все это.

Нет грязи в чудном женском теле,

Все таинства его – по сути, благодать!

С зачатия нам служит колыбелью,

И без него нам света не видать.

Где корень зла? В заклятиях ли он?

В неправедном истолкованье веры?

Но комментируя божественный закон,

Вредим ему без чувства меры.

Мы говорим о вере, как надежде…

Причесаны, прилизаны слова…

В невежестве, глупы как прежде:

Казнимо тело – греховна голова.

Мы осуждаем всплески наших чувств,

Мы чувственный язык любви забыли!

Подправили, подчистили чуть-чуть —

И прелью потянуло, древней былью.

Какая напускная скромность,

Пристойность ищем выражений…

Коль женских мы касаемся достоинств,

И тела красоты, его движений.

Мы обратимся к Господу Христу, —

Душа его – самая человечность!

Он служит нам тропинкою к мосту,

Ведущего нас после смерти в вечность.

Иисус Христос – обыкновенный плотник,

Служил одеждой грубый холст,

Лишенный выражений плотских,

Язык его правдив и прост.

Язык Христа – язык простого люда.

Он должен быть понятным, ясным,

Ведь создан для любви, а не для блуда

Бог истины высокой и прекрасной!

Простую пищу с батраками ел,

Вино с публичной девой пил…

Касаяся перстами грешных тел,

Христос людей простых любил…

Что, Бог не знал, как дева та ласкала

Тела мужчин, их ласками даря?

Но гневом к «падшей» не пылал он —

Был светел лик небесного царя.

И блудница омыла стопы его ног,

Косой распущенной своей их обсушила.

Он не казнил, хотя бы это мог,

Он вел учеников, теряя силы…

Иисус из храма гнал кнутом менял,

Не может храм стать местом сделок!

Синедрион храм Бога осквернял,

Так стал ж