Токсичный актив

Виктор Войников

«Паутина была типичным автоматизированным комплексом десяти-двадцатилетней давности. Ее собрали по схеме „колесо“ – тоже типичной для того времени. Реактор, основные управляющие мощности и стыковочные причалы располагались по центру, а конвейер с цехами обработки – по нескольким концентрическим „ободам“ колеса, соединенных „спицами“ рельсовых и баллистических связей. Все вместе действительно напоминало гигантскую паутину. Благодаря такой схеме облегчался сброс тепла…»

Виктор Войников

Токсичный актив

Гало-орбита точки L-1

ГАК Паутина

16:46 UTC

Паутина была типичным автоматизированным комплексом десяти-двадцатилетней давности. Ее собрали по схеме «колесо» – тоже типичной для того времени. Реактор, основные управляющие мощности и стыковочные причалы располагались по центру, а конвейер с цехами обработки – по нескольким концентрическим «ободам» колеса, соединенных «спицами» рельсовых и баллистических связей. Все вместе действительно напоминало гигантскую паутину. Благодаря такой схеме облегчался сброс тепла.

Вокруг обломка пропавшего манипулятора издалека было заметно скопление светлых пятнышек – роботов-пауков. Паутина строила этих дронов десятками. Они работали в «муравьином режиме»: если паук сталкивался с проблемой, которую не мог решить сам, он включал передатчик, призывая остальных. Свежеприбывшие дроны распределяли между собой задачи и вместе устраняли неисправность. Такой режим, по слухам, использовался для боевых ракет, летящих в залпе.

В мирном космосе он тоже хорошо работал – за исключением случаев вроде этого. Запасные манипуляторы у дронов закончились, а их программа не предусматривала такого сценария. Поэтому пауки просто скопились у места повреждения. Обычно кто-то из операторов разгонял их по местам, но сейчас Паутина осталась без присмотра.

– Работаешь? – раздался голос Леры в шлемофоне.

– Да. Я уже подключил укладку к центру управления. Можешь слить логи?

– Сейчас займусь.

Я сбросил скорость, чтобы не врезаться в монтажную платформу. У меня была совсем новая модель ВКД-скафандра, сделанная в Винограднике. В скафандр была встроена «Панорама», которая рисовала дополненную реальность на забрале и считывала показания тактильных датчиков в перчатках. Я ткнул пальцем в ближайшего паука и переключил управление на себя. «Панорама» подсветила дрона и открыла терминал с задачами и логами в поле зрения сбоку.

Я бегло просмотрел скрипты паука. Манипулятор пропадал не первый раз, и кто-то уже набросал скупые инструкции для его замены (судя по ломовому использованию функций, это был Алекс). Отменив текущую задачу, я перепасовал дрону манипулятор, который тянул на буксире. Паук проворно его цапнул и засучил конечностями, карабкаясь к обломку. По консоли побежали строки: связь с идентификатором модуля, считывание данных, уточнение координат по маркерам платформы, связь с остальными дронами, перераспределение задач. Красные значки у других пауков погасли, они начали расползаться по сторонам.

Паутина была одним из самых старых гибких автономных комплексов – ГАКов. «Тхонсин» собрал ее на орбите пятнадцать лет назад. До освоения Пояса астероидов детали и сырье доставлялись на орбиту «со дна» и стоили очень дорого. Считалось, что умеющие перестраивать себя ГАКи позволят организовать любое производство на месте и сэкономить на доставках грузов с Земли.

На практике все оказалось сложнее. Техники не любили работать с такими, по выражению Лиса, «глюкогенными на всю голову» системами и старались как можно реже перестраивать их на производство новых компонентов – каждая перестройка была чревата сбоями. Распутывание ошибок «великих умов» часто превращалось в сложный ребус сродни операциям на мозге. После того, как из Пояса астероидов начало поступать дешевое сырье, использование ГАКов потеряло смысл. Но корпорации, владевшие ими, хотели отбить инвестиции. Поэтому «великие умы» продолжали работать.

– Информация пошла, – сказала Лера. – Я причешу данные и перекину тебе. Как оно там?

– Пока все нормально.

– Может, Алекса, как бы это сказать…

– Заглючило? Нет. Не думаю. Когда я с ним го