Лагерь был уже свернут, и на месте, где он был, ничего не выдавало недавней стоянки. Это усиливало тревогу предстоящей вылазки – словно больше некуда было возвращаться, и оставалось лишь идти вперед. А впереди их ждал город скверны.

Кай отправлялся в такое место впервые – не как стремительная карательная сила Империи, а как беглец, ищущий смутный призрак надежды.

– …Нервничаешь? – Тири подошла незаметно, и внезапный вопрос заставил Кая вздрогнуть. Он взглянул ей в лицо. Сверху вниз. И встретил лихую улыбку и взгляд, сверкнувший веселой отчаянной сатанинкой. – Вот тебе лекарство для спокойствия. – Тири тряхнула перед собой небольшой переметной сумкой, в которой тускло блеснули какие-то флаконы. – Это гранаты. Вот это – дымовухи, чтобы эффектно исчезнуть, это кислота – сработает и на нежить, это зажигалка – не подпали сам себя. Но лучше, чтоб они не пригодились.

Кай принял неожиданно увесистую сумку, вежливо кивнув, и аккуратно, но неуклюже нацепил на ассиметричные плечи. Тири, привстав на цыпочки, помогала скрывать боеприпасы под плащом, одергивая Кая бесцеремонно, словно огородное пугало. Однако, слабо подергивающиеся уши иноземки выдавали, что и она за него волнуется.

– Но главный залог твоей безопасности – рожа кирпичом и вид, что тебя ничего не касается. Вот так – ссутулившись, Тири спрятала оттопыренные уши под шапку и натянула капюшон на глаза, сжав обычно задорно оскаленный рот в какую-то нейтрально – унылую гримасу.

– Пошли. Карета подана. – сказала она тусклым и унылым голосом, и, чуть подволакивая ноги, поковыляла прочь. Ни дать, ни взять, придавленный беспросветностью своей судьбы, житель захолустного сквернянского городка.

Стараясь побороть тревогу, Кай двинулся следом. Признаться, не меньше наставлений Тири, уверенности ему придала уязвленная ее беспокойством гордость – в конце концов, он не разведчик и не опытный лицедей, но и не малый ребенок. И способен как-то о себе позаботиться.

Вид же «кареты», поджидавшей их на обочине старой дороги, и вовсе вытеснил лишние мысли из головы. Это оказалась не телега, как он ожидал, и не какой-нибудь убогий тарантас, обычный для нищих городов скверны, а гордо поблескивающий среди покрытых инеем деревьев аэромобиль, не посрамивший бы своим видом и улиц великого Азраэ.

Судя по всему, для Тири это оказалось так же неожиданно, как и для Кая. Забыв о своей унылой личине, она вытаращила глаза, а уши дернулись так, что едва не выскочили из под шапочного плена.

– Эй! Карасик! – воскликнула она тоном, выдающим недоумение и подозрение скрытого подвоха. – Тачан, конечно, крутой, но как это совпадает с идеей маскировки?! А? Он же тут, поди, один такой шикарный на всю округу. Любой дурак будет пялиться!

Фигура и лицо человека возле машины оказались незнакомы, что было вовсе неудивительно для такого мастера перевоплощений, как Закир. Зато плавная грация движений, игривая улыбка и огонек доброй иронии в глазах пока что выдавали его с головой. Закир галантно скользнул навстречу Тири и невесомо-ласково коснулся ее плеч, лица, головы, словно приглаживая невидимые ощетиненные колючки.

– Смотри шире, мой ушастый чертенок – промурлыкал он бархатным голосом. – Все будут глядеть на машину. Никто не обратит внимания на тех, кто внутри. И ни один пост не посмеет остановить нас на обыск.

Тири разомлела, поддавшись ласке, когда игривые пальцы нырнули под капюшон и добрались до чувствительного уха.

– Ну ладно. Надеюсь, ты прав… – недоумение и возмущение из ее голоса ушли, уступив место восхищению кавалером, который вновь оказался хитрей и дальновидней ее. Но нотки досады от того, что он ее обошел, все-таки остались.

Кай подошел к машине, чтобы рассмотреть ее получше.

В серебристых обтекаемых формах просматривалось наследие Азраэ, и в нем трепыхнулся грустный призрак ностальгии по родине. Кай догадывался, что и Закир чувствовал нечто подобное, и сделал свой выбор не только из расчета.

Тем временем Тири, в качестве маленькой мести, ощутимо ткнула кавалера пальцем под ребра: – Ладно, хватит подлизываться. Пора выдвигаться. Или все отложим, и будем расстилать одеяла?

Закир мягко отстран