Очень не хотелось вставать, но постоянный скулёж щенка, забравшегося в подъезд, мешал Фёдору Поликарповичу Кулешову окунуться в приятные сновидения.

– Тварь паршивая! – проворчал он, ворочаясь с боку на бок тщетно пытаясь укутаться с головой под одеяло.

Ему сразу становилось душно. Фёдор Поликарпович был вынужден вновь выбираться наружу.

Щенок, как нарочно, скулил всё громче и громче.

– Магда! – не выдержав окликнул жену Кулешов. – Выгляни в коридор, шугани эту бестию. Кипятком её…

– Самого бы ошпарить, – пробурчала в ответ Магдалина – полная, с крутыми бёдрами женщина, с коротко остриженными соломенными волосами. – Тоже мне, умник выискался… – добавила она, но всё же отложила в сторону вязание и нехотя поднялась.

Щенок глядел на неё зорко и пристально. Он сразу перестал скулить и, завертевшись мохнатым колобком, радостно завилял хвостиком.

– Федь! А, Федь… – возбуждённо воскликнула она.– Посмотри, прелесть какая!

Магдалина взяла щенка под передние лапы и внесла его в спальню.

– Глянь, какой упитанный. Вроде бы породистый…

Она прижалась щекой к мордочке щенка и расплылась в довольной улыбке.

– Породистые по подъездам не шастают! – грозно рявкнул Кулешов, но всё же повернулся к жене и с любопытством посмотрел на забавный мохнатый комочек.

Недовольство Фёдора Поликарповича мгновенно исчезло, лишь стоило ему увидеть чёрную мордочку нарушителя тишины, чьи глупые глазёнки блестели круглыми бусинками и словно просили прощения за причинённое беспокойство.

– Это же водолаз! – приподнимаясь с постели и набросив халат, сказал Кулешов.

Он забрал у Магдалины щенка и оценивающе начал его разглядывать.

– Верно, – авторитетно заявил он после недолгой задумчивости, – чёрный, здоровый и шерсть кучерявая. Точно, водолаз!

И вдруг его осенило:

– Таким медведем вырастет, что не прокормишь… Но, красивый чертяка!

Фёдор Поликарпович погладил щенка и, переведя взгляд на жену, поучительно произнёс:

– Пахнет плохо. Помыть не помешало бы…

– Ты что, дед? – изумилась Магдалина. – Никак оставить надумал?

Кулешов озадаченно почесал затылок.

– При нём документов нет. Но это не беда. Его родословная на шерсти написана. Породистую собаку и незнающий человек отличить сумеет. Внучата проснуться, вот радости—то будет! – резюмировал он.

Магдалина заволновалась. Она прижала к груди щенка и робко спросила:

– А ежели хозяин объявится? Раз породистый, непременно искать будут.

– Тогда, мы такой выкуп получим, что тебе и не снилось! – пробасил Фёдор Поликарпович, махая зачем—то руками. – С долгами рассчитаемся. Может, столовый сервиз купим. Ты ведь давно мечтаешь о сервизе. О том… С красными розочками…

– Заманчиво, – с некоторой настороженностью, согласилась Магдалина. – Но, вообще-то, я не очень люблю животных.

– Привыкнешь.

– Потом отдавать будет жалко.

– Может, бывшие хозяева вообще не найдутся?

– Вот я и боюсь, что эта животинка родной станет. Случись с ним какое несчастье, я ведь не переживу. Помнишь, Пушок потерялся?

– Конечно, помню. Ты того котика любила как собственного ребёнка!

– Несколько недель успокоиться не могла, только валидолом и спасалась. Да и сейчас, куда ни пойду, всё его высматриваю. Надеюсь, вдруг да найду нашу кисоньку…

– Для чего тогда щенка притащила?! – негодующе посмотрев на супругу, спросил Кулешов. – Я просил его шугануть, а не в дом тащить.

– Понравился… – торопливо ответила Магдалина. – Руки лизать начал. Ласковый…

Фёдор Поликарпович высоко поднял голову, хотел что-то сказать, но закашлялся.

– Понравился он мне, – повторила Магдалина, поглаживая щенка по густой шерсти.

– Если понравился, так давай оставим, – решительно произнёс Кулешов.

– Да как-то, и хочется, и колется…

– Думай, пока есть возможность. Такой бутуз без хозяина никогда не останется. Оно, конечно, здоровенный пёс вырастет… – сказал Фёдор Поликарпович с удивительной для него пылкостью.

Он чуть прищурился, чтобы не выдать собственной заинтересованности.

– Так ведь детишкам радость, да и мне спокойнее. Когда хорошая собака в доме, ни один шаромыжник в дверь не постучит.

Кулешов ещё раз оглядел щенка и нравоучительно произнёс:

– Ме