Л0нд0н

Николас Ройл

Николас Ройл – автор книги First Novel («Первый роман»), а также шести более ранних романов, в их числе The Director's Cut («Режиссерская версия») и Antwerp («Антверпен»), и сборника рассказов Mortality («Смертность»). Вдобавок он опубликовал свыше сотни рассказов. Составил девятнадцать антологий и является редактором серии «Лучшие британские рассказы» («Солт»). Старший преподаватель Городского университета Манчестера, ведет курс писательского творчества, к тому же возглавляет «Найтджар пресс», которое выпускает ограниченным тиражом дешевые книжечки рассказов, а еще он редактор «Солт паблишинг».

«Как и большинство моих произведений, этот рассказ на восемьдесят процентов правдив, и трудность для меня (и, надеюсь, удовольствие для читателя) в том, как представить то, что составляет двадцать процентов. Не всегда и даже не часто это самая странная часть».

Николас Ройл

Л0нд0н

Иэн – то еще имечко, согласны? Мне известны с полдюжины Иэнов. Одному-двум за тридцать, двое-трое примерно моего возраста, а парочке уже далеко за семьдесят. Одно из тех имен, что не бывают ни модными, ни немодными.

В то время я работал в основном редактором у одного мелкого издателя и был весьма осведомлен, что редакторы (и литературные агенты) пристраиваются в социальные сети на свой страх и риск, потому как для писателей-новичков нет лучшего способа завести знакомство. Меня в Твиттере подкараулил малый по имени Иэн. Возможно, «привязался» было бы как раз le mot juste[1 - Точное слово (франц.).], хотя и не понимаю, отчего я пользуюсь этим выражением, а не говорю «точным словом», ведь мне, самоопределяющемуся забубенному северянину, ничего не остается, как скорбеть о людях, которые щедро сдабривают свои газетные колонки или посты в соцсетях французскими и латинскими выражениями, призванными создать впечатление вальяжной уверенности автора в себе, какую вселяет только Оксбридж[2 - Оксфорд и Кембридж, два самых престижных университета Англии.].

Иэн, кому, я полагал, было за двадцать или за тридцать (за тридцать, как выяснилось), настиг меня одним ярким студеным осенним утром, когда я сидел за своим импровизированным рабочим столом, каждые пять минут обращаясь в Твиттер, потому как не мог остановиться ни на одном из разнообразных рабочих мест из тех, что мне подошли бы. Я ознакомился с его профилем. Мне понравилось его фото. Голова и плечи с сиреневым отливом, строгий пробор, расплывчатые черты лица напоминали мне о чем-то, но я не в силах был припомнить, о чем. Вдобавок меня привлекла его кратенькая биографка. Подобно многим, преследовавшим меня в Твиттере в те времена, Иэн писал роман, только название его вызывало интерес. О романе он поведал немного, зато название его – я был поражен и самим названием, и тем, что он заявил о нем в публичной соцсети, тогда как сам роман, очевидно, был все еще далек от завершения. Назывался роман «Л0НД0Н» – с нулями вместо двух «О». Я не отозвался сразу же на его обращение, но почему-то быстренько встал из-за стола и подхватил пиджак.

На полу прихожей лежала небольшая кучка писем. Я просмотрел их. Циркуляр местного совета. Пара меню фастфуда. Коричневый конверт, адресованный человеку, о ком я никогда не слышал. Бывший жилец, подумал я. У Джейн, похоже, таких полно, и едва ли кто пишет ей самой.

Я жил в доме своей подружки между Стоук-Ньюингтоном и Далстоном. Она всегда говорила, что живет в Стоук-Ньюингтоне, что подтверждалось ее почтовым индексом, зато от входной двери было всего пять минут быстрой ходьбы до Далстон-Стрит в Кингсленде. Я обогнул вокзал, прошел несколько минут в сторону Боллз-Понд-Роуд, повернул налево, а потом опять налево – на жилую улицу, которая в конце концов вывела меня на необычную диагональ обратно к Кингсленд-Роуд. Мы с Джейн частенько прогуливаемся туда-сюда по этой улице, чтобы полюбоваться зданиями. В них окна спускаются почти до самой земли и защищены прямоугольными решетками. Мы, случалось, предавались фантазии о покупке одного из этих домов (фантазии, что требует обладания полутора миллионами в банке: на полтора миллиона меньше, чем на самом деле обладали мы),