Зверь

Галина Трашина

Даже если присутствие дикого животного вызывает дискомфорт, мы не должны забывать, в нём тоже теплится душа. Она имеет право на самозащиту. Если кто-то не понимает этого, то, он цивилизованный бездушный… ЗВЕРЬ Кто все-таки окажется зверем? Звучит вопрос в каждой строчке мистического сюжета. Сюжета наполненного добром и любовью. Но как сложно уцелеть в мире зла.

Даже если присутствие дикого животного вызывает дискомфорт, мы не должны забывать, в нём тоже теплится душа. Она имеет право на самозащиту. Если кто-то не понимает этого, то он цивилизованный бездушный…

ЗВЕРЬ

Сладость сна прервалась женским воплем.

– Батюшки, батюшки!!! Люди, люди!!! – громыхали в утренней тиши возгласы.

Галина сдёрнула со спинки кровати лёгкий белый халат, накидывая на плечи, бросилась к окну. Истерила дворничиха баба Тося. На призыв бежало несколько человек.

– Гадюки, сгубили душу!!! – продолжала причитать Тося.

– На что полиция смотрит?! – поддержал громогласный бас соседа этажом ниже.

Галя наклонилась, ветви деревьев будто специально сомкнулись плотной стеной. «Выйду на улицу», – решила она.

Пока спускалась с третьего этажа, во дворе собралась толпа. Люди возмущённо качали головами, охали, вздыхали, стараясь подавить волнение, но глаза выдавали страх.

– Что стряслось? – спросила Галина у бабули рядом.

– Сама… в толк не возьму. Вроде… парня зарезали. Бедолага… порванный в кровь. Сразу не разберёшь, что и как.

Ответ словно прошиб электрической волной: Галина, почувствовав давящий ком над пупком, затянула пояс халата. Откуда дурное предчувствие так и не поняла.

– Жаль… хлопчика, хоть и не дворовый, – добавила бабуся.

Галя попыталась заглянуть в середину людского кольца, приподымаясь на цыпочки.

– Не бойся, иди, – подтолкнула старушка.

Галина невольно налегла на мужчину, тот отстранился.

На корнях дерева, выступающих из земли, лежало лицом вниз тело мужчины. Руки несчастного, как бы ища спасения, зацепились за склонённые ветви.

Вид крови парализовал: людские голоса стихли, только возбуждённое дыхание толпы наполняло пространство, словно рождало жуткое и странное видение. Галина вглядывалась в лохматое существо, сидевшее на убитом. Зубатая пасть и когти обагрились алым. Шерсть на загривке торчала дыбом. Хотя облик животного выражал удовлетворение, а блеск молящих глаз взывал к состраданию. Точно за звериной личиной, скрывалась человеческая душа, страдающая от содеянного зла.

Будь сцена реальной, Галина, не раздумывая, бросилась к животному и прижала к себе. Лопнула бы шкура, а в руках осталось дрожащее человеческое тело.

Наваждение пронизывало жалостью сердце, разрывая невыносимой тоской о ком-то очень одиноком.

– Полицию, Полицию вызвали?! – вздрогнула она от выкрика над ухом.

Ощущая, как горячая влажная волна вырвалась из земли, пройдясь по позвоночнику, ударила в затылок. Галя кончиком пояса от халата вытерла со лба капельки пота и вышла из людской гущи. Подташнивало, голова кружилась. «Что со мной? – подумала она. – Галлюцинации… сроду не водилось». Хотелось возвратиться домой, ноги не слушались. Слабость заставила присесть на лавочку.

Послышался вой сирены. Подкатил тёмно-синий «Рафик». Из него выскочили серые фигуры, и принялись что-то требовать от взбудораженных людей.

Галина взирала на происходящее сквозь звуконепроницаемую пелену, поглотившую не только звуки. Пелена искажала лица, одевая их в маски бесов. «Сколько ненависти и страха», – поёжилась Галя и подумала, что сила презрения способна оживать. Оживать и преобразовать окружение в демоническую суть. Взгляд завис над толпой и поразил, найдя там что-то наподобие грязно-бурого облака. Оно сжималось и расширялось, будто дышало, готовое рухнуть и окутать дурманом: лишить людей последнего рассудка.

– Ещё хлеще, – прошептала Галя, прогоняя из воображения тягостное ведение.

И прислушалась к окружению…

Толпа настойчиво требовала уберечь от напасти, воспринимая гибель незнакомца, предвестником к следующим смертям. Дворник предлагала убрать покойника и засы