Глава 1. Маша

(у которой всё началось или, точнее, начало продолжаться…)

В недрах сумки завибрировал смартфон. В то же мгновение квелая глыба бабушкиного тела, вялящаяся на смертном одре, затихла, оторопела. Сумка назойливо дрожала в изножье кровати, слишком далеко, чтобы дотянуться рукой. Бабушка совсем не двигалась, только пыхтела, чуть оттопыривая верхнюю губу при выдохе. Зоя не шелохнулась, заторможено глядя на её хлопковую ночнушку, белую в салатовую крапинку, на расплывшийся по груди подбородок, тоже салатовый, как и лицо, на закрутившиеся кончики каштановых, не так давно – с месяц тому назад – окрашенных, но уже безжизненных, волос. Боль во плоти, волею случая, раздобренного морфином, притупившаяся. Не мечется – и на том спасибо.

Когда смартфон перестал, Зоя просидела, не двигаясь, ещё минуту – убедиться, что приступ миновал, потом встала, потрогала бабушкин пульс, вытерла пот со лба и расправила простыню, прикрыв зачем-то свисающую вялыми гроздьями грудь. Подобрала сумку, остановилась на пороге, вернулась к постели, неловко перегнувшись через бабушку, торопливо трижды перекрестила её и выбежала из комнаты.

В конце коридора, перед кухней, смартфон завибрировал. Зоя сунула руку в сумку. Взвизгнула змейка. Она увидела собственные пальцы, вытягивающие из пачки сигарету, и отметила, что они трясутся. Это на долю секунду отвлекло её, и руки вопросительно поникли. В маленькой комнате прокашлялся дед. Глухо, с усилием. От этого скрипнул диван под ним. Ещё скрипит. Похоже, перевернулся. Или встаёт.

Зоя выудила смартфон, в три прыжка через кухню очутилась на балконе, притворила дверь, прислонила устройство к уху и, настроив тон вопросительной беспечности, дакнула.

– А-лё, – давний голос. Матовый. Чуть притомленный. Знакомый более чем просто хорошо. Но забытый. Аукающий через щели по ту сторону памяти. Самодовольный и самоуверенный. Симметрично разрубивший слоги, не позволив им совсем распасться за счёт подвешивания – мастерски, ювелирно – на соломинку альтового эха. – Это я. Ты меня узнала?

– Ага, – это был отнюдь не неожиданный звонок. Но невидимая, недооценённая – как мощь волны – масса этого голоса ударила её под коленки, и голова как-то странно запрокинулась, выливая всё, что там квасилось последние дни или недели. – С приездом тебя, – сказала Зоя.

– Спасибо, лапа, – улыбчиво хмыкнул смартфон. – Зоель, я звоню узнать, на каком ты этапе? И сможешь ли ты захватить кой-чего в магазине? Рядом с Машей, в трёх кварталах. Мы уже все на месте. А нет белого вина. Ты возьмёшь? Я тебе скажу, какое.

Зоя выдохнула, отрешённо глядя во двор, в поисках моста к той реальности, которую озвучивал смартфон.

– Так на каком ты этапе – ты так и не ответила, – продолжала Лолита в смартфоне. – Ты уже вышла?

– Нет… Пока ещё нет… – Зоя закурила и стала нервно стеречь взглядом кухонную дверь, опасаясь, как бы дед не засёк её, если вдруг появится. – Я всё куплю. Говори, какое вино.

– Когда это будет? Зоель, ты скоро вообще?

– Скоро, скоро, дайте мне несколько минут кое-что уладить. Я перезвоню, – Зоя заметила деда, входящего в кухню, судорожно выбросила с балкона недокуренную сигарету, несколькими взмахами разогнала дым и отключилась.

Дед замешкался у плиты, громыхнул кастрюлями, потом толкнул балконную дверь, суматошливо – яростный взгляд строго прямо – выскочил на балкон и замер. Секунда, и он с негромким хлопком выпустил газы. Потом заметил Зою.

– Уже уходишь? – спросил он.

– Да, нужно уходить, – сказала Зоя, отступив немного, чтобы он не почувствовал никотиновую вонь, исходящую от неё. – Я сейчас позвоню маме, чтобы она меня сменила.

– Зачем? – удивился дед. – Я же никуда не ухожу.

Зоя смерила его тревожно-оценивающим взглядом.

– Не беспокой маму, не нужно, – махнул рукой дед. – Иди, куда тебе надо, – и вернулся в кухню, потоптался там возле холодильника, ушёл.

Зоя позвонила маме.

– Ну, как там? – спросила мама. Повинующийся долгу, оторванный от какого-то занятия голос.

– Уснула, – сообщила Зоя. – Минут пять как. До этого с час металась и кричала. Болит сильно.

– Жаловалась, да? – с мукой в голосе спросила мама.

– Нет,