«Молчаливо глубокое море, Всё в нём спит без тревоги и горя. Только шаг – в тишину, в глубину, И ко дну – и навеки усну». Генри Уодсворт Лонгфелло

Свернув с дороги, машина плавно остановилась возле самой кромки леса. Было давно за полночь, и ясное небо рассекала бледная линия звёздного света. Из машины вышел человек средних лет. Ростом он был невелик, но и не слишком мал. Его худощавое тело прикрывала плотная рубашка и джинсовый пиджак; низкие ботинки из свиной кожи отражали свет луны, а засаленные и поношенные брюки придавали его облику вольный оттенок бродяжничества.

Бросив на землю сумку, человек кротко поблагодарил водителя и сел на пыльную дорогу, провожая взглядом уносящиеся в ночь, красные огни фар. Вскоре машина скрылась за горизонтом, а едва различимый звук мотора потонул в ночной тишине. Человек достал из нагрудного кармана рубахи мятую папиросу. Сломав несколько спичек, он раскурил её и устремил свой взгляд в небо. Ночь была прохладной и лунной. С севера дул крепкий пронизывающий ветер, но это не имело никакого значения. Ни время суток, ни время года, даже пустой желудок и пересохший рот уже не беспокоили путника. Море было настолько близко, что его дыхание чувствовалось во всём…

Подложив под голову сумку, человек лёг в самом центре дороги. Он лежал на асфальте и пускал перед собой студенистое облако табачного дыма. На мгновенье облако заслоняло собой звёздный свет, но стоило подождать несколько секунд, и ветер уносил дым в вечность. «Что же такое вечность?» – гадал человек, глядя на ночное небо. «Что-то, что не имеет ни начала, ни конца» – подсказывал ему внутренний голос. «Тогда, что такое бесконечность?» – продолжал размышлять он. То, у чего было начало, но никогда не будет конца? И если рождение – это начало, то смерть, конец ли это? Или же, явившись на свет любое существо, безоговорочно ступает на путь бесконечности? И есть ли во всём этом смысл? От таких мыслей у путника закружилась голова. Звёзды поплыли в медленном круговороте вселенского танца. Картина была завораживающей.

Тряхнув головой, бродяга посмотрел на стремительно тлевшую сигарету. Часть пепла упала на асфальт, разбившись на мелкие хлопья, и в ту же секунду их подхватил ветер и унёс вместе с собой в бесконечность. Человек поднялся. Далеко на востоке, сквозь лес пробивалось утреннее сияние. Начинался новый день, и первая роса едва заметно блестела серебром на зелёных листьях подорожника.

Водрузив на плечи сумку, бродяга тронулся в путь. Несколько часов он шёл по одинокой дороге. Ни одной машины не встретилось ему на пути. А мир тем временем лениво пробуждался ото сна, освежая свой зелёный лик, утренней небесной влагой. В лесу начинали свои песни сойки с сороками, сонные пчёлы неуклюже садились на яркие цветы мать-и-мачехи, в надежде полакомится их нежной пыльцой. Всё шло своим чередом.

***

Когда первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, человек уже стоял на возвышающейся равнине, откуда открывался вид на всю долину, голую и открытую для всякого любопытного взгляда. У горизонта виднелись редкие крыши построек. Издалека они казались детскими игрушками, склеенными из картона. Но пристальный взгляд бродяги был устремлён в другую сторону, чуть севернее, где дорога плавно уходила к вершине гладкого холма, величественно возвышавшегося над всей долиной. Если верить последнему водителю, то за холмом дорога должна упираться в первый морской лиман, а от него до моря останется всего несколько километров по песчаной дороге.