«Великий Гэтсби» и другие лучшие произведения Ф.С. Фицджеральда

Френсис Скотт Фицджеральд

�ностранный язык: учимся у классиков

«�ностранный язык: учимся у классиков» – это только оригинальные тексты лучших произведений мировой литературы. Эти книги станут эффективным и увлекательным пособием для изучающих иностранный язык на хорошем «продолжающем» и «продвинутом» уровне. Они помогут эффективно расширить словарный запас, подскажут, где и как правильно употреблять устойчивые выражения и грамматические конструкции, просто подарят радость от чтения. В конце книги дана краткая информация о культуроведческих, страноведческих, исторических и географических реалиях описываемого периода, которая поможет лучше ориентироваться в тексте произведения.

Серия «�ностранный язык: учимся у классиков» адресована широкому кругу читателей, хорошо владеющих английским языком и стремящихся к его совершенствованию.

Скотт Фрэнсис Фицджеральд

«Великий Гэтсби» и другие лучшие произведения Ф.С. Фицджеральда

В оформлении обложки использована иллюстрация Georges Barbier

Archives Charmet / Bridgeman Images / Fotodom.ru

© Самуэльян Н.А., составление комментариев, 2015

© ООО «�здательство «Эксмо», 2015

The Great Gatsby

Chapter I

In my younger and more vulnerable years my father gave me some advice that I’ve been turning over in my mind ever since.

�Whenever you feel like criticizing anyone,’ he told me, �just remember that all the people in this world haven’t had the advantages that you’ve had.’

He didn’t say any more, but we’ve always been unusually communicative in a reserved way, and I understood that he meant a great deal more than that. In consequence, I’m inclined to reserve all judgments, a habit that has opened up many curious natures to me and also made me the victim of not a few veteran bores. The abnormal mind is quick to detect and attach itself to this quality when it appears in a normal person, and so it came about that in college I was unjustly accused of being a politician, because I was privy to the secret griefs of wild, unknown men. Most of the confidences were unsought – frequently I have feigned sleep, preoccupation, or a hostile levity when I realized by some unmistakable sign that an intimate revelation was quivering on the horizon; for the intimate revelations of young men, or at least the terms in which they express them, are usually plagiaristic and marred by obvious suppressions. Reserving judgments is a matter of infinite hope. I am still a little afraid of missing something if I forget that, as my father snobbishly suggested, and I snobbishly repeat, a sense of the fundamental decencies is parcelled out unequally at birth.

And, after boasting this way of my tolerance, I come to the admission that it has a limit. Conduct may be founded on the hard rock or the wet marshes, but after a certain point I don’t care what it’s founded on. When I came back from the East[1 - the East – here: the Eastern states of the USA] last autumn I felt that I wanted the world to be in uniform and at a sort of moral attention forever; I wanted no more riotous excursi