Свинцовые облака

Марк Перовский

Наш мир превратился в сплошной ком из грязи, похоти и страданий. Огромное хранилище зловонной смеси отчаяния и страха, в котором тонули люди, мечтавшие выбраться из этого ада. И теперь, когда все реки отравлены, а серая жизнь угасает быстрее, чем рождается новая, никто не знал, какую кару стоит нам ожидать. Последует ли она за тотальным уничтожением колыбели человечества, сметая с пути тех, кто отказался жить в гармонии с миром? Или же люди так и останутся безнаказанными?

Свинцовые облака

Марк Перовский

Этот роман я посвящаю тем, кто дорожит колыбелью человечества и мечтает превратить её в рай.

© Марк Перовский, 2018

ISBN 978-5-4485-1756-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Небо в тот день не подавало признаков жизни. Обычное песчаного цвета полотно, безжизненно раскинувшееся над всеми нами. Оно, казалось, укрывало нас от страха, от боли и скорби давно погибших людей, но никогда ещё я не чувствовал это. Крики шли вместе с ветром. Но никто не слышал их, кроме меня.

Облака, словно налитые свинцом, плыли по грязному небосводу, грозились упасть и раздавить к чёрту всех и каждого, кто посмеет встать у них на пути. Они плыли надменно, изредка бросая на нас свои презрительные взгляды, и так же вальяжно исчезали за горизонтом, оставляя нас наедине со смертью, которая каждый день приходит на чей-то порог. Вот и сегодня так случилось.

Я оперся на свою старую добрую трость из дуба и повернулся влево, чтобы увидеть то, что происходит в соседнем общежитии – широком двухэтажном здании песочного цвета – с самого утра там стоял невообразимый гвалт голосов: кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то спорил – но разобрать, о чём идёт речь мне так и не удалось. Идти мне тяжело, ну и пусть. Когда-нибудь мне и об этом расскажут.

К соседнему дому подъехала полицейская машина. Чёрная ласточка, вылетевшая из пыльной бури утраченного времени, безглавый орёл со сломанными крыльями. В этих песках скольких людей они не смогли найти. И скольких сами туда отправили. На них лежит вся ответственность.

Из салона вышли двое в тёмном обмундировании, с фуражками на полулысых головах. Их руки были в чёрных кожаных перчатках, на ногах – высокие сапоги. Среди этих чёрных ястребов наше поселение выглядело если не бедно, то по-настоящему удручающе. Они подняли клубы пыли и шли ближе к соседнему дому, на них неотрывно смотрели домохозяйки, алкоголики и маленькие дети. В их взглядах я мог заметить лишь зияющую дыру опустошения и жёлчь страха. Они страшились чего-то, больше чем смерти. Для них в таком случае смерть была бы выходом.

Я всегда думал о том, как спокойно выглядели люди в критических ситуациях. Одна женщина, выбегая из горящего здания, из которого мы в войну отстреливались, как могли, бежала с открытым ртом и не могла издать не звука, но её лицо… оно застыло в неистовом диком ужасе, что придавил горло и не давал завопить, что есть мочи. Другие обычно кричат, некоторые просто рыдают от горя или от счастья, что спаслись. Когда-то мы все так делали, но немногие смогли сохранить в себе частичку спокойствия.

Нас погубит наше безрассудство и безразличие. Люди – существа социальные, но человек всегда будет чувствовать себя одиноким в толпе, ведь в каждый из них ему никто. Никто никому ничего не должен. Никто никого не знает. Никто не берёт ответственность.

Так и живём.

– Да пропустите же! – габаритная женщина в домашнем застиранном сарафане пыталась протиснуться сквозь толпу жильцов, чтобы, наконец, во всём разобраться. Но люди стояли и не понимали в чём дело, вот и получалась давка. Как хорошо мне было смотреть на спектакль, стоя в десяти метрах от всего этого маленького кошмара.

Я осмотрел своё крыльцо и понял, что оно ничем не отличается от того, что стояло чуть поодаль, за которым случилось что-то плохое. В сущности, все мы были одинаковы, все мы были равны. Ну и отчего я тогда радовался? Тому, что горе не у меня? Какой позор.

Из дверей моего общежития вышел мой старый друг, имя которого я иногда забывал. Его лицо мне бы