Я вошёл в квартиру. Луч моего аккумуляторного фонаря выхватывал из темноты трагические последствия ночного пожара. Искорёженные абажуры, слегка покачиваясь, свисали с закопчённого потолка. Кругом шипело, парило и дымилось. Весь пол был завален обгоревшей и переломанной мебелью. На кухне среди разбитой посуды и прочей домашней утвари валялась изуродованная газовая плита. Почти все оконные стёкла вышибло взрывной волной, но, несмотря на постоянный приток свежего воздуха, пахло дымом, палёными тряпками и чем—то специфическим, напоминающим запах горелого мяса.

Меня огорчил тот факт, что вместо участкового Курдашева Виктора Сергеевича, на месте разыгравшейся трагедии присутствовал его малоопытный стажёр.

– Вы, по—прежнему утверждаете, – скрывая свои негативные эмоции, спросил я, – что никто из любопытных сюда не входил?

– А вы, Павел Николаевич, знаете другой способ тушения пожара? – ничуть не смутившись, переспросил стажёр.

– Ну, хорошо, лейтенант, не станем ссориться, – примирительно сказал я. – Лучше расскажите, что вам известно о происшествии?

– Гражданин Щегодубцев, работник плодоовощной базы, после очередной попойки убил жену и трёхлетнего сына, – тяжело выговорил стажёр. – Потом он достал кусок бельевой верёвки, распрощался с жизнью и поджёг квартиру.

– Может, всё-таки сначала поджёг, а потом отправился в мир иной? – переспросил я.

– Разумеется, товарищ майор, я просто оговорился.

– Вы Щегодубцева видели пьяным? – поинтересовался я, не слишком—то вникая в суть заданного вопроса.

Как опытный профессионал, я специально тянул время и уже мысленно выстраивал первые версии.

– Я его вообще не знаю, товарищ майор, – насупившись, ответил стажёр.

– Тогда как вы можете утверждать, что он был пьян?

– Я так думаю. Разве трезвый человек может… Жену… Ребёнка…

– Во—первых, трезвый человек способен на более тяжкое, заранее спланированное преступление. Во—вторых, ещё неизвестно, Щегодубцев сам воспользовался обрывком верёвки или ему помогли. В таком деле важно не ошибаться. Малейшая неточность, и можно пойти по ложному следу. По всей вероятности, вы недавно в полиции?

– Второй месяц на самостоятельной работе.

– Оно и видно. Не расстраивайтесь, лейтенант. Привыкайте к разного рода неожиданностям. Пытайтесь идти по горячему следу. Вам ясно?

– Так точно, товарищ майор!

– Что так точно?

– Ясно, товарищ майор.

– Откуда вы знаете моё звание, я ведь не в форме?

– Подполковник Загрибин сказал. Он же назвал вас по имени и отчеству.

– Который всю сознательную жизнь ведёт борьбу с огнём и успешно локализует пожары?

– Так точно!

– Эта бестия где-то рядом?

– Так точно! Он сейчас подойдёт.

– Давненько мы с ним не встречались… – я повернулся к стажёру и дружелюбно похлопал его по плечу.

– Бросьте вы эту курсантскую вышколенность. Вы же теперь сами офицер, да и я, так сказать, лицо сугубо частное. На добровольных началах.

– Не привык ещё, товарищ майор.

– Ничего, привыкните.

Я ещё раз прошёлся лучом фонаря по квартире, а затем вновь обратился к стажёру.

– Кстати, – спросил я, – а где Виктор Сергеевич? Насколько понимаю, вы сейчас на его должности?

– Он в отпуске. Я временно…

Ну, хорошо, – я отеческим взглядом посмотрел на лейтенанта. – Вы, пока есть возможность, провели бы опрос соседей. Сейчас ночь, но теперь вряд ли кто заснёт. Побеседуйте с людьми. Узнайте, как они живут. Поговорите о житейских трудностях. Расскажите что-нибудь о себе, это располагает к более откровенному разговору. Как бы, между прочим, постарайтесь выяснить, кто проживал в этой квартире? Другими словами, узнайте о Щегодубцевых как можно больше. Какой вели образ жизни? Есть ли у них друзья? Если выясните что-нибудь серьёзное, то сразу сообщите мне.

– Разрешите идти, товарищ майор?

– Подождите, – я окинул его беглым взглядом. – Кстати, как вас зовут? Мы ведь так и не познакомились.

– Лёша.

– Стажёр слегка смутился.

– Алексей Александрович Киселёв! – мгновенно поправился он.

– Запомните, Алексей Александрович, – сказал я, сдерживая улыбку, – старайтесь меньше записывать. Любая бумага сильно раздражает собеседника. Пытайтесь выяснить, был ли у по