Фальшивые зеркала

Сергей Васильевич Лукьяненко

Диптаун #2

В виртуальном мире возможно все – невозможно только умереть. Так было раньше – теперь не так. Где-то в лабиринтах Глубины объявился таинственный Некто, обладающий умением убивать по-настоящему. Но смерть людей в Глубине – это смерть и самой Глубины.

И тогда на улицы Диптауна выходят дайверы…

Сергей Лукьяненко

Фальшивые зеркала

Отражения, кривляясь,

Вырываются на волю,

Хладнокровно улыбаясь

Или плача, но без боли…

Зеркала следят за нами,

Научившись даже слушать,

Быть и мыслями, и снами,

Искажая наши души.

Тонут в зеркале желанья,

Замедляются движенья…

Нас отдали на закланье,

Нас поймали отраженья…

    Rain

Часть первая

Диптаун

00

Мне все чаще и чаще снится этот сон.

Вначале в нем нет ничего страшного, вообще ничего нет. Серая клубящаяся мгла. Только впереди – далекий, почти неразличимый огонек, белая искорка в тумане. Я иду – иду на свет, но мгла вдруг начинает редеть.

Как странно – когда исчезает темнота, перестаешь видеть свет!

Я застываю, пытаясь запомнить направление, удержать его в памяти. Но в этом уже нет нужды. Передо мной – мост. Тонкий, словно струна, натянутая над пропастью. Я ходил по таким мостам. Не раз. Но сейчас все гораздо труднее. Мне надо пройти между двумя стенами, вырастающими из тумана. Левая стена – синий лед, правая – алый огонь. Нить между ними.

Я иду.

Левая стена – в отпечатках ладоней. Иногда это просто отпечатки, с клочьями кожи и мяса, поросшими инеем. Иногда торчат осколки промороженных костей с обрывками одежды. А иногда – распятые на льду фигуры, покрытые снежной коростой.

С правой стеной – проще. Она сжигает быстро и дотла. Может быть, потому ее предпочитают реже.

Я иду.

Нить под ногами вибрирует. Может быть, ее опаляет огнем. Может быть, обдает стужей. А может быть, кто-то идет впереди или за мной.

Мне надо дойти. Очень надо.

Вот только каждый раз сон заканчивается одинаково.

Нить вздрагивает. Может быть, я сам качнул ее слишком сильно, не знаю…

И как падающий канатоходец я раскидываю руки, пытаясь удержать равновесие, цепляясь: за левую стену – синий лед, за правую стену – алый огонь…

01

Давненько я не опаздывал на работу!

Стою в пробке, вытянувшейся на полквартала. Рядом – длинный, неуклюжий автомобиль, кажется, «линкольн» последней модели. Стекла опущены, мрачный водитель косится на меня, будто именно мой мотоцикл повинен в творящемся на улицах безобразии.

– Огонек будет? – спрашивает он наконец. Наверное, ему просто скучно. Да и не поверю никогда, что в этом роскошном монстре вишневого цвета нет прикуривателя. Там, пожалуй, и для газовой плиты с грилем место найдется…

Молча протягиваю зажигалку. Усыпанная перстнями рука тянется к огоньку, раскуривается дорогая тонкая сигарета с фильтром неимоверной длины. Что сказал бы дедушка Фрейд о тяге к большим автомобилям и длинным сигаретам? А… ну его. Он бы у нас спятил, причем очень быстро.

– Что творится-то? – интересуется водитель.

Слишком приземистый лимузин, ему не видно. Отвечаю:

– Колонна идет. Грузовики.

У кого-нибудь другого эти слова вызвали бы вполне заслуженную реакцию. Гнать по центру города грузы! Да еще по русскому кварталу, в утренний час пик по московскому времени!

– Что ж, бывает, – легко соглашается водитель. – Надо.

Значит, предполагаемый «линкольн» не просто показуха. Его владелец никуда не спешит, и пробка в пять-десять минут – не повод для возмущения.

А мне – повод! Еще какой!

Опоздание в пять минут могут и не заметить. Десять минут – отметка в личное дело. Четверть часа – половина дневной зарплаты долой.

Я уже на четыре минуты опаздываю!

Полоса забита полностью, но стандартный мотоцикл не машина, собранная по спецзаказу. А моя тускло-стальная куртка, серые джинсы, лицо под зеркальным шлемом… да, конечно, это не яркая, примечательная внешность, не одежда от кутюр, но…

В непримечательности есть свои преимущества.

Газую, двигатель взревывает. Хозяин «линкольна» с живейшим интересом смотрит на меня, интересуется:

– Что, собрался…

Я не дослушиваю.

Оставляя на асфальте след горелой резины, «хо