Мы всем здесь надоели

Натиг Расулзаде

У старой женщины-математички обнаруживаются психические отклонения, врачи определяют шизофрению, вследствие чего дочь и зять помещают её в психиатрическую лечебницу. В США живет её старший сын, талантливый бизнесмен, но судьба его была нелегкой, он вследствие нелепой случайности попадает в тюрьму, потом выйдя через несколько лет, постепенно становится на ноги, раскручивает заново бизнес, но опять же с приходом нового президента США у него появляются проблемы, и он теперь вынужден сворачивать в Америке свои дела и возвращаться на родину, в Баку. Приехав, он первым делом забирает мать из больницы, устраивает в своей новой квартире, нанимает для неё сиделку, внедряется в строительный бизнес города, начинает хорошо зарабатывать и помогает семье сестры, нуждающейся в его помощи. Мать некоторое время живет у сына, но болезнь её обостряется, странное поведение её лишает сына покоя и комфорта, которыми он намеревался окружить себя, возвращаясь на родину, у него слишком напряженная работа, бизнес требует постоянного его внимания, высасывает все силы. ему необходим ночной отдых. С психически ненормальной матерью в одной квартире это становится невозможным. Он, посоветовавшись с сестрой, решает вернуть старуху мать обратно в лечебницу, где она и умирает через несколько месяцев. Он испытывает поначалу угрызения совести, но они вскоре заслоняются ежедневно возникающим делам и проблемам, и он вскоре забывает мать.

Натиг Расулзаде

Мы всем здесь надоели

Новость облетела дом в одно мгновение, как пожар – к старухе Нушабе приехал сын, и ни откуда-нибудь, а из самой Америки, и теперь, поговаривают, заберет её к себе и Нушаба уже не будет жить в психушке, а будет жить у сына, в его большой квартире, здесь в своем родном городе, потому что сын её вернулся навсегда. Обитатели дома были потрясены этой новостью, еще и потому, что отсюда редко кого родные надолго забирали домой; они, больные, ограничивали свободу, притесняли родных, многие не имели возможности присматривать за ними, потому что контингент пациентов дома составляли в подавляющем большинстве люди бедные, неимущие, зачем богатым сходить с ума, с какой стати? Товарки, долгие годы сложно дружившие с Нушабой, прослышав о потрясающей новости, окружили её, чтобы узнать побольше, позавидовать от всего сердца и от всего сердца порадоваться за неё, но вид у старухи был не очень-то радостный.

– Все-таки, я уже почти девять лет провела с вами, конечно, здесь не курорт, но как же теперь в один день мне в мои годы поменять… поменять…

Она хотела сказать – «жизнь», но отвыкла от этого слова, как отвыкла от многих громких слов за все эти годы, что провела в лечебнице, где её и других пациентов лечили от неизлечимой болезни.

– Куда я от вас денусь? Привыкла…

– От такого места отвыкать не трудно будет… – возражали ей товарки, те из них, на которых временно сошло просветление и они могли нормально общаться. – Разве тебе нравится тут, что здесь может нравиться, живем, как скоты?..

Нушаба в свои восемьдесят четыре года, пожалуй, была самой старой пациенткой в женском отделение больницы для душевнобольных, но были тут еще несколько старух близкие ей по возрасту, по кругу интересов, по часто нападавшей на них безудержной разговорчивости… Порой они собирались вместе и болтали до изнеможения, перебивая друг друга, не слушая друг друга, так что остальные больные женщины или медсестры делали им замечания, утихомиривая их. Тогда они замолкали, привыкшие к дисциплине в доме и боясь болезненных уколов, которыми не столько лечили, сколько наказывали больных. Время от времени, когда врачи считали, что в болезни того или другого пациента наступило улучшение, вызывали родственников и родные забирали своих больных домой, но проходило время и у них, обычно, наступал кризис, вновь появлялись странности, несовместимые с жизнью в нормальных условиях среди родных психически здоровых. И вновь больных привозили в лечебницу, куда они возвращались как к себе домой, без особой радости, разумеется, но возвращались на свое место, обжитое среди себе подобных. Нушабу тоже несколько