Былины сего времени
Александр Валентинович Рудазов
Преданья старины глубокой #2
Зима пришла на Землю Русскую. Покрылись снегом леса и поля ее, побелели бескрайние просторы. От князя до последнего холопа все в шубы облачились, печи растопили.
А посреди белых снегов несется громадный серый волчище, и восседает на спине его добрый молодец с мечом-кладенцом. На полудень путь их лежит – к морю теплому, к Буяну-острову, к дубу великому. Туда, где смерть Кащеева в каменном яйце сберегается.
Поспешать надо княжичу Ивану да Серому Волку. Беда зреет на восходе.
Уже сгущаются в Кащеевом Царстве тучи, уже собираются в страшный кулак орды. Восседает на железном троне старик в железной короне. Скоро уж обрушится на Русь царь нежити.
Хек. Хек. Хек.
Александр Рудазов
Былины сего времени
«Я смертельна для тех, кто нежен и юн.
Я птица печали, я – Гамаюн.
Но тебя, сероглазый, не трону, иди.
Глаза я закрою, я крылья сложу на груди,
Чтоб, меня не заметив,
ты верной дорогой пошёл.
Я замру, я умру, чтобы ты своё счастье нашёл…»
Так пел Гамаюн среди чёрных осенних ветвей,
Но путник свернул с осиянной дороги своей.
Анна Ахматова
Глава 1
Огромный дивий шагал с лязгом, грохотал по древнему камню. При виде него из-за решеток высовывались руки – узники стенали, молили о чем-то. Но безмолвный страж оставался глух к их крикам, а по рукам бил железным кулаком.
В другой ладони была крепко зажата нога. Странная то была нога – не человечья, не птичья, а что-то посредине. Могучий дивий волок бездыханного фалколака – сокола-оборотня.
Финист Ясный Сокол – на Руси имечко известное. Да и в других краях тоже. Немало сердечек сладко замирало, когда в ночи раздавался тихий стук в окошко. Одинокие девицы, молодые вдовицы, даже и гулящие женки – многие приголубливали Финиста.
Младший сын Волха залетал в окно птицей, оборачивался несказанной красоты молодцем. Умел, негодяй, оморочить свою любушку, усладить ее речью соловьиной, затомить в горячих объятиях, да растопить на меду уста алые. Повсюду его привечали, повсюду ждали с нетерпением.
Слишком удачлив был Финист, слишком уж улыбалась ему Доля, слишком ласковы были Суденицы. Вот и стал он неосторожен, стал бесстрашен не в меру – и в итоге попался Кащею в лапы.
Вроде и снова удача, выпустила его из золотой клетки Василиса Премудрая – да опять не слава богу. В последний момент явился Кащей со своими чудищами, обратил Василису в лягушку, а Финиста снова заточил – и на сей раз не в клетку, а в темницу, в мешок каменный.
Хорошо хоть, в живых оставил.
Железный истукан швырнул узника в тесную – едва в рост вытянуться – камору, захлопнул тяжеленную дверь и повернул ключ. Финист оказался в кромешной тьме – внутри не было ни окна, ни самой малой щелочки. Избитый до полусмерти, он с трудом проволок себя к стене и обмяк на куче гнилой соломы. Кости со скрипом меняли форму, крылья обращались руками, стальные перья – пальцами.
Надо потерпеть. Немного подождать, затянуть раны. Оборотень – создание живучее, сил в него боги вложили немерено. Поспать… отдохнуть… а там уж и думать, что дальше делать, как из беды спасаться.
На этой мысли Финист и уснул. И спал он почти двое суток, не ведая, что творится снаружи, день там хотя бы или ночь.
А снаружи творились большие дела. Заканчивался грудень, близилась зима. На Руси уже выпал первый снег, в Кащеевом Царстве тоже холодало. Злой дух Карачун подвывал за окнами, припорашивал деревья белой пудрой, оставлял на стеклах хитрые узоры.
Холодно было и внутри. Леденящая, пробирающая до костей стужа царила в Костяном Дворце. На железном троне восседал костлявый старик с мертвыми глазами – чело его украшала железная же корона, а длани покоились на крестовине волнистого меча. Высохшая кожа туго обтягивала череп, казалась пергаментной маской.
Доспехов Кащей Бессмертный сегодня не надел. Был облачен в черную шелковую мантию с пелериной из китового уса. В ней он выглядел хилым, слабым – дунь, рассыплется.
Именно эту ошибку совершил стоявший перед троном витязь. Рослый крепкий парень с тяжелым длинным мечом смерил бессмертного царя презрительным взгля