Об Андрее Углицких и его книге

Не верю, что в России может погаснуть интерес к поэзии. Далеко не всегда одаренный человек может смолоду целиком посвятить себя поэтическому творчеству. Но, выбрав профессию врача или юриста, он всю жизнь бережно хранит в сердце огонек поэзии. Конечно, нелегко, если невозможно, работать в одиночку, но стоит обрести творческую среду и этот огонек превращается в факел.

Яркий пример такого возвращения к поэзии явил детский врач, кандидат медицинских наук сорокалетний Андрей Клавдиевич Углицких. Мы с Тамарой Ворошиловой в сентябре 1994 го-да решились создать общемосковский творческий семинар «Законы поэзии», одним из первых появился на его занятиях Андрей Углицких. И когда через несколько месяцев мы выпустили поэтический альманах «Феникс», Андрей Клавдиевич был представлен в нем внушительным циклом стихов.

Сейчас доктор Углицких представляет читателю свою первую книгу. Имеет ли он на это право? Я считаю, что да.

«Что это? Привычка? Усталость?

Другие причины виной,

Что слез у врача не осталось,

Когда умирает больной?»

Его честные, бескомпромиссные раздумья заставляют верить ему и волноваться вместе с ним за судьбу больного ребенка и печальное одиночество матери.

Врачебные будни и родной Урал, тревога за мать и жгучая память об отце, хрупкая любовь и богатство природы – все это входит в круг тем его, как правило, немногословных стихотворений.

Природное дарование и упорство помогли Андрею Углицких изрядно овладеть поэтической формой, а его отзывчивое сердце позволило ему слышать радость и боль окружающих.

Рекомендуя читателю книгу «Врачебная тайна», хочу привести из нее еще четыре строки:

«Я на земле Богопоставленной

Жил и живу не понарошку,

Чтоб розовели и оттаивали

Ребячьи синие ладошки!»

    Лев Ошанин, лауреат Государственной премии СССР

Лев Ошанин и Андрей Углицких. Переделкино, осень 1996

«Я иду от России к России…»

День Победы

Все было – талая вода

Просачивалась в старые воронки,

И уходили мальчики туда,

Откуда приходили похоронки.

И волки, задыхаясь на бегу,

К обрыву гнали белого оленя,

И кровь напоминала на снегу

Нечаянно разлитое варенье…

И падали под острым топором

Смолистые, молоденькие ели.

И танки шли упрямо прямо к цели…

А ДЕНЬ ПОБЕДЫ наступил потом.

Роняла милосердная зима

Снега на кровоточащие раны,

Отстраивались заново дома,

И возрождались города и страны…

    1985

Россия

Я иду от бессилия к силе,

От безверия к вере бреду.

Я иду от России к России

Мне написано так на роду?..

Я себя на вокзалах теряю,

И в раскопанных рвах нахожу,

Выдвигаюсь к переднему краю,

И на лагерных нарах сижу…

А виски уже засеребрились…

И порою с собой не в ладу

Я иду от России к России,

Если даже я в пропасть иду!..

Колокола

Колоколам вернули языки,

И людям право говорить вернули…

За это поднимали на штыки

В былые времена и шли на пули.

Лишь эту и преследуя корысть,

Печатались листовки на Урале,

Горели пугачевские костры,

И в лагерях мордовских умирали…

И вот – преобразился мир…

Повсюду колокольный звон всесильный

Неужто для того, чтоб нынче мы

Пустою занимались говорильней?!..

«Родина… В стыни морозной…»

Родина… В стыни морозной

Переметеленный путь…

Не поворачивай. Поздно.

Прошлого не вернуть…

«Так что ж такое Родина, мой друг?..»

Вячеславу БУЦКОВУ.

Так что ж такое Родина, мой друг?..

Пространство для выкручиванья рук,

Отрада ретивому иль остуда,

Для лжевождей надежный, крепкий сук,

Для иноземцев лакомое блюдо?..

Вопрос, невесть откуда всплывший вдруг:

«Так что ж такое Родина, мой друг?»

«Урал. Поселок Заводской…»

«Урал. Поселок заводской…»

Урал. Поселок заводской.

Десятка два пятиэтажек…

Прими меня и упокой,

Когда мотор совсем откажет.

В тебя, начало всех начал,

Уйду однажды без остатка —

Поселок заводской. Урал.

Пятиэтажек два десятка…

Детство

Я возьму четвертушку бумаги,

Нарисую по центру листа

Деревянные наши бараки —

Заповедные детства места…

Где хромали грачи на задворках,

Из окна голубят