Фриссон

Анечка

Калли комфортно в своём одиночестве. Её мало волнует, что там снаружи. Важно только то, что происходит внутри. И ей не нужен ни один человек в мире. Она сама придумает себе целый мир. Но странный новый работник считает, что ей нужно сойти со своей маленькой орбиты, чтобы не сойти с ума. Он ненавязчиво разукрашивает её монохромные дни. И всё дальше уводит в свои легенды, устраивая выставки в музее своих мыслей. Так, что девушка скоро потеряется между материей и обманом. А ещё он мастерски плавит её стойкую жизненную позицию одним своим голосом…

Анечка

Фриссон

– А пусть здесь будут цветы! Везде, – Орния обвела своим изящным пальчиком все пространство крытого павильона. – Что скажешь, Калли?

– По-моему, тебе просто скучно. И наверное, лучше застегнуть блузку. Торину хоть и шестьдесят, но он заметит такую кричащую улику, свидетельствующую о супружеской измене.

– А мне двадцать два. И это не измена. Я люблю с тобой пошалить. Ты же девушка. Просто близкие отношения подруг. Просто близко от меня твои огненные волны волос, твоя белоснежная кожа и твоя пухлая нижняя губка, – хрупкая озорница легко скользила прохладными пальцами по лицу и шее собеседницы. – Ты красивая, Калли. А я люблю всё красивое. Только к чему тебе эта красота? Ты совсем не умеешь ею пользоваться для собственной выгоды.

Калли тоже двадцать два. Было совсем недавно. А теперь тридцать. И около семидесяти месяцев. Из них сорок она участвовала в авантюре под названием «замужество». Теперь такие приключения не для неё. «Как вы сказали? Любовь? Никогда не слышала». И таки да, Калли очень красивая.

Девушки сидят рядом на одной из антикварных кушеток в огромном каменном доме, принадлежащем Торину О’Киффу. Он передавался из поколения в поколение и достался ему в наследство. Комнат около полусотни. Все они сдаются постоянным жильцам и туристам. В нём по вечерам неярко горит свет. А ещё там деревянные перила, скрипучие ступеньки, давно стоптанный ковёр и выцветшие стены: остаётся лишь догадываться, что когда-то, далеко в прошлом они были оранжевыми.

Зато природа этого места наилучшим образом соответствовала общеизвестным представлениям об острове. Рядом фьорд и лес. Влажный воздух и серые облака. Здесь вообще роскошные туманы, бодрящие ветра, роса с бриллиантами, зелёные поросшие мхом деревья и перманентные дожди. Царство вечной весны.

– Зачем же вышла за старого О’Киффа, если так ценишь красоту?

– Я теперь хозяйка этой крепости со всеми её жильцами. И делаю, что хочу. Вот, например, сегодня я хотела, чтобы ты пришла ко мне в комнату. Хотела немного поиграть со своей любимой подругой. А теперь хочу украсить весь этот скучный павильон цветами. Что хочу, то и делаю. В браке должно быть комфортно.

Да, Орния изнеженная и избалованная. Поверхностная и отвлечённая. Разговорчивая и недалёкая. Но именно поэтому Калли общается с ней. Потому что собственное внутреннее содержимое слишком уж глубокое, вязкое и местами депрессивное. А легкомысленная подруга – неплохой способ хоть иногда выныривать на поверхность из угрюмых размышлений. Как глоток воздуха. Как антидепрессант. Как проблеск света в густых зарослях. Хотя девушки диаметрально противоположны друг другу. Ничего общего. Орнию расстраивает, когда цвет теней для глаз не подходит к очередному наряду, а Калли хочется знать, сколько капель в дожде.

– Вот у тебя ужасно нудная работа. Твоя рыженькая головка вечно полна каких-то многоэтажных мыслей. Свободное время и выходные проводишь неподвижно, нажимая на кнопки компьютера. Тебе сочинять книги интереснее, чем жить. И разговариваешь мало. В чём праздник? – Орния с любопытством рассматривала и трогала воротник рубашки подруги.

– Будет повод – будет праздник.

– Ты родилась. И это уже повод праздновать каждый день. Торжество жизни.

– Наверно, – Калли отсутствующим взглядом прогуливалась по периметру павильона. – Каждый празднует по-своему.

– Завтра Торин поедет в город. Можем опять заглянуть ко мне в комнату.

Задумчивая девушка перевела взгляд на беспечную собеседницу. Её светлые серые глаза. И её волосы цвета «холодный блонд». И почему Калли не так