Последний кит. В северных водах
Ян Мак-Гвайр
Охота на китов – занятие для настоящих мужчин. На судне, идущем по направлению к Антарктике, встретились двое тех, кому нечего терять: опустившийся гарпунер Генри Дракс и военный врач Патрик Самнер, скрывающийся от следствия. Для одного из них этот рейс станет последним…
Ян Мак-Гвайр
Последний кит. В северных водах
© Ian McGuire, 2016
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2016
* * *
Абигейл, Грейс и Еве посвящается
Глава 1
Ecce Homo[1 - Ecce Homo – «се человек», букв. «вот человек», «это человек». Слова Понтия Пилата об Иисусе Христе. Согласно Евангелию от Иоанна (гл. 19, ст. 5), прокуратор Иудеи Понтий Пилат показал народу Иерусалима Иисуса Христа после бичевания, одетого в багряницу и увенчанного терновым венцом, желая возбудить сострадание толпы. Выражение стало крылатым. Его употребляют, в частности, когда хотят указать на достойное сострадания положение цивилизованного человека нашего времени. (Здесь и далее примеч. пер.)].
Шаркая ногами, он выходит из тупичка Клапписона на Сайкс-стрит и втягивает ноздрями воздух, в котором густо намешаны запахи скипидара, рыбной муки, горчицы, графита и резкая вонь утренней мочи из только что опорожненных ночных горшков. Чихнув, он проводит рукой по стриженой голове и почесывает промежность. Он обнюхивает пальцы, а потом медленно облизывает каждый по очереди, чтобы до последней капельки получить удовольствие за свои деньги. Дойдя до конца Чартерхаус-лейн, он сворачивает на север, на Уинкомли, и идет дальше, мимо таверны «Де Ла Поль», фабрики по производству спермацетовых свечей и мукомольного завода по переработке семян масличных культур. Над крышами складов он видит раскачивающиеся топы грот-и бизань-мачт, и до него доносятся крики портовых грузчиков и глухие удары деревянных молотков с соседней бондарни. Он задевает плечом вытертую до блеска красную кирпичную стену, мимо него пробегает собака и проезжает повозка, нагруженная грубо обработанными досками. Он вновь делает глубокий вдох, проводя кончиком языка по частоколу редких зубов. К нему приходит ощущение нового позыва, пока еще слабого, но настойчивого, нарастающего внутри – новой жажды, которую нужно утолить. Его корабль отплывает с первыми лучами рассвета, но до этого ему предстоит сделать еще кое-что. Он оглядывается по сторонам и спрашивает себя, что же привлекло его внимание. Он улавливает утонченный запах крови, доносящийся из мясной лавки, и подмечает, как колышутся засаленные юбки какой-то женщины. Он думает о плоти, животной и человеческой, а потом думает снова – нет, это еще не совсем то желание, решает он, оно еще не созрело и остается слабым, не слишком настойчивым.
Развернувшись, он возвращается в таверну. В этот утренний час бар почти пуст. В камине тлеет огонь, а в воздухе висит запах прогорклого масла. Человек опускает руку в карман, но нащупывает там одни лишь хлебные крошки, большой складной нож и монетку в полпенни.
– Рому, – говорит он.
Мужчина щелчком отправляет полпенни через стойку бара. Бармен опускает взгляд на монету и качает головой.
– Сегодня утром я ухожу в плавание, – объясняет мужчина, – на «Добровольце». Я напишу тебе расписку.
Бармен лишь презрительно фыркает в ответ.
– Я что, похож на дурака? – вопрошает он.
Мужчина пожимает плечами и на мгновение задумывается.
– Тогда давай так – орел или решка. Мой нож против стаканчика твоего рома.
Он выкладывает на стойку бара свой складной нож, и бармен берет его, принимаясь внимательно рассматривать. Открыв лезвие, он пробует его остроту подушечкой большого пальца.
– Отличный нож, не сомневайся, – говорит мужчина. – Еще ни разу меня не подводил.
Бармен вынимает из кармана шиллинг и показывает его мужчине. Подбросив монету, он с размаху накрывает ее ладонью. Оба смотрят на стойку. Бармен удовлетворенно кивает, забирает себе нож и прячет его в карман жилетки.
– А теперь можешь проваливать, – роняет он.
Выражение лица мужчины ничуть не меняется. Он не проявляет никаких признаков раздражения или удивления. Кажет