Спящие карты
Виктор Борисович Мурич
Иногда судьба превращает нас в беспомощных калек. Война. Авария. Несчастный случай. Лишенные конечностей, зрения, прикованные к постели, мы теряем смысл жизни… И приходят сны. Такие реальные, что хочется в них остаться навсегда. Сны, в которых ты делаешь то, что умеешь лучше всего – воевать. Сны – в которых ты снова полноценный. Но за все нужно платить. Даже за сны. Однажды я попал в военный госпиталь. Зашел в палату и столкнулся с ними. Ребята доблестно служили своей Родине. Они отдали ей часть себя, в прямом смысле. Меня окружали инвалиды. Я не буду вдаваться в подробности. Скажу одно – это страшно. Содержит нецензурную брань.
Виктор Мурич
Спящие карты
За чертой – все не так,
Хоть и жизнь в продолженьи.
Леденящая жуть, одиночества путь.
Или сладостна блажь, веселящая ложь.
Нескончаемый путь, неизведанный – пусть.
Или может он полон новых страстей,
Жизни вечный покой и отчаянный бой,
Мы сейчас за стеной, где и мир, и покой,
Пусть немного другой и сейчас он – со мной.
Неизвестно, что ждет нас за той все чертой.
В.В. Козаков
Глава 1.
– Вся безмозглая отара в сборе? – холодно с прищуром оглядела нас Дама.
Сегодня она выглядит даже более экстравагантно чем обычно. Местами рваный комбинезон из грубой серой ткани обтягивает стройную мускулистую фигуру. Пластинчатый бронежилет из черной керамики, украшенный чеканным изображением радостно скалящегося черепа на груди изрядно потрепан. Судя по паре небольших отверстий с оплавленными краями, наверняка от кумулятивных пуль, в районе сердца, он не особо-то помог предыдущему владельцу. На плечи наброшена вылинявшая волчья шкура с ушастой головой закрепленной на шлеме. Руки, затянутые в шипастые перчатки небрежно поигрывают двуствольным автоматом свирепой наружности.
– А куда ж мы денемся? – насмешливо хмыкнул красавчик Десятка, оторвавшись от изучения своей снайперской винтовки с большим многочастотным прицелом, способной поражать цели даже сквозь кирпичные стены. – Вместо того, чтобы баб по ночам тискать мы опять не пойми с кем в войнушки играем. Жить нужно под девизом «Быстрее, глубже, нежнее», чтобы и людям было хорошо и тебе приятно и в то же время безопасно. А мы? Шляемся по помойкам всяким. Ты только посмотри на лохмотья, которые нам на этот раз пожаловали. Рванье от кутюр. Срам позорный а не шмотки. – Он браво сплюнул на грязный, мощеный узорчатой плиткой пол, сквозь щели в котором рвется к тусклому солнцу чахлая трава, и продолжил изучение оружия. Не смотря на поведение он точно также как и все остальные рад появлению здесь, но пытается скрыть это под маской презрения и недовольства.
– Несерьезный ты человек Десятка! – уже в который раз упрекнул его стоящий в стороне Восьмерка, прервав изучение надписей на некогда зеркальной стене. – Ты о чем-нибудь кроме женщин вообще думаешь? Хоть иногда?
– Конечно, думаю! – искренне возмутился Десятка. – О своей внешности думаю! Если бы не она, то и баб не было бы. Они, как и рыбы на голый крючок не клюют. Яркая приманочка нужна… ну и само собой крючок побольше, чтобы не соскользнула в самый интересный момент.
Он стянул с головы черную замусоленную повязку и брезгливо взглянул на нее. Повязка выглядит действительно не ахти. Больше похожа на носовой платок, принадлежащий сильно страдающему гайморитом шахтеру. Уже замахнувшись, чтобы отбросить кусок ткани в сторону он нарвался на суровый взгляд Дамы. Тяжело вздохнув, Десятка с недовольным лицом снова упрятал свои пышные русые локоны под повязку и начал в подробностях и красках рассказывать Восьмерке об одном из своих бесчисленных похождений. Рассказ он сопровождает красноречивыми жестами и невероятными движениями, наверняка отражающими ход событий. С таким энтузиазмом, неуемной сексуальной энергией и весьма развитой фантазией он и небезызвестного персонажа пошленьких анекдотцев – поручика Ржевского перещеголяет, если только раньше от триппера или еще какой гадости кони не двинет. Если верить всем его басням, то, он как минимум секс-машина с встроенным «перпетум мобиле». Восьмерка брезгливо морщится, но из вежливости не перебивает расс