Возвращение в Михайловское

Борис Александрович Голлер

«Возвращение в Михайловское» – роман, две первые книги которого печатались в свое время в журнале «Дружба народов», выходили отдельными изданиями и вызвали серьезный читательский интерес. Третья и Четвертая написаны только что и еще не публиковались.

Две первые – посвящены целиком особому периоду в жизни Пушкина: двухлетнему пребыванию в Михайловском, после высылки с юга в имение родителей. Он только после поймет, что эта вынужденная «остановка» на станции Михайловское – среди лесов и озер, и снегов, и, временами, кромешного одиночества – которая сперва казалась столь катастрофической, была нужна ему. Ибо здесь пришла пора «проститься единожды навсегда с праздной рассеянностию» (как он скажет потом о Грибоедове) и настал черед сосредоточения в самом себе – которое одно только и может спасти искусство в человеке.

Третья и Четвертая книги резко меняют вектор повествования: они касаются последующих событий в жизни Пушкина и страны – восстание декабристов и расправа с его участниками, в том числе с друзьями Пушкина, возвращение героя в столицы и трудная попытка войти в контакт с новой властью, при этом сохраняя себя как художника в условиях николаевской эпохи.

Роман не стремится насильно вдвинуть образ поэта в некую схему заранее выстроенной концепции его жизни и творчества. Это лишь попытка проследить внутренний путь творца – времени создания «Бориса Годунова» и «Евгения Онегина». С другой стороны, и это следует подчеркнуть, «Возвращение в Михайловское» – исторический роман, не роман-биография, а именно роман, попытка выразить Художника и его Время.

Борис Голлер

Возвращение в Михайловское

© Б. А. Голлер, 2017

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2017

* * *

Имени Анна

Родиться – значит обрести заблуждение индивидуальности, умереть – значит избавиться от заблуждения индивидуальности. И лишь где-то в середине жизни, в одной точке можно почувствовать одновременно и собственное заблуждение индивидуальности и истину всеобщей жизни. Лишь один раз, на вершине горы – видны оба ската ее.

    Л. Н. Толстой. Дневник

Книга первая. Коварность

С ним подружился я в то время.

Мне нравились его черты…

    А. Пушкин

I

Мне, вот уж сколько лет, мнится одна сцена. Возвращение блудного сына в имение родителей – девятнадцатый век, первая четверть… Он что-то натворил там этот сын – на юге, где он был, и умудрился не потрафить властям. И теперь возвращается в неудаче под родительский кров.

Его ждут – и, как положено родителям, ведут счет его грехам – и винят друг друга в том, что случилось. Сцена слишком обыденная, чтоб казаться значительной. Как всегда, когда баре ссорятся, нечесаные дворовые разбрелись кто куда. И только одна старуха-нянька бродит по дому в некоем оцепенении и пытается понять – о чем говорят. Не разбирая слов, конечно – больше, французские… Но все это почему-то словно касается ее… Двое других детей – дочь, старшая – барышня на выданье, и сын – недоросль неполных двадцати – затворились по комнатам, чтоб не слышать. Дочь раздумывает – не отправиться ли ей навестить приятельниц в соседнем имении. А младший сын нарочно остался дома – поглядеть, чем все кончится, и, сообразно возрасту, временами открывает дверь из своей комнаты и сардонически усмехается…

Барский дом запущенный, не слишком богатый. Может, будь он богаче – люди б не так ссорились. Не с таким запалом. К дому ведет дорога, обсаженная елями… По ней и должен прибыть сын. Виновник… Русский северо-запад, южная оконечность сего – неброского и бесконечно красивого края.

Огромный запущенный сад – ставший почти лесом. И только неметенные аллеи напоминают о былой правильности парка. Но парком будет время заняться еще!

А задним крыльцом дом выходит к реке. – Холм обрывается за домом. Вниз ведут хилые деревянные ступеньки… Под ногами шуршанье легкой желтой осыпи. Август, первая десятидневка. На гряде – Яблочный Спас. В садах налились яблоки… Не антоновка, конечно – мягкие сорта. Антоновка созреет поздней…. По утрам водянистый туман н