Бумеранг

Мансур Вахитов

Бумеранг – странное оружие: он возвращается, если не попадает в цель, и вся энергия, заряженная в него броском охотника, способна обрушиться на самого охотника, превращая его в дичь. В сборнике представлены стихи последнего десятилетия, написанные в самых разных уголках нашей страны.

Бумеранг

Мансур Вахитов

© Мансур Вахитов, 2017

ISBN 978-5-4485-3811-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АЛЖИР[1 - АЛЖИР – Акмолинский лагерь жён изменников Родины в системе ГУЛАГа]

Кто с клятвой, кто с заклятием на бронзовых устах:

с Петрушею Володенька сошлись на небесах.

Титаны мечут молнии – людей ломает: «хрусть»,

а степью за Акмолинском на сердце давит грусть

о том, что Петя с Вовою, дуэтом бог и князь,

опять пошли Европою, народа не спросясь.

В России так устроено: хоть Африкой иди,

вас выведут к Акмолинску трактовые пути.

Воскликнет некто «азия-с!», ему ответят «ась?»

Вы на хрена Европою, народа не спросясь?

А мир свернулся в корочку, в сухарь ужался мир,

и снова жутким мороком в Акмолинске – АЛЖИР.

Но Пётр – камень – наше всё, и Ленин – наше всё,

а у меня под ложечкой предательски сосёт.

Замнём мои видения – бордовы небеса,

и маками кровавая в степи лежит роса,

и я кровавой ветошью, как рушником, утрусь.

Как ветки льдами вешними, людей ломает: «хрусть!»

    24. 11. 2012

Бесёдка

Ищу фамилию простую – Пантюхов —

на кладбище умершего села.

Он стал отцом, а после «был таков»,

и дочь его бездетно прожила

отпущенный ей срок. Стоят кресты —

таблички ржавые, и нет имён.

Не поминают. Пять дворов пустых.

Болотами и лесом окружён

клочок земли – как предки заповедали,

земли Смоленской. Где его сыны —

села Бесёдка? Некому беседовать.

Изъятые историей страны,

как щепки на заброшенных делянках

пропавшие – забыты без затей.

Но снова вывернувшись наизнанку,

век кончился, и на его останках

толчёмся мы с беспамятством детей.

    11. 06. 2010

    Москва

Заповедное прошлое

В заповедное прошлое вход по счастливым билетам.

Управляют надежды, грустящим – не место, изгоям.

Это будет в метро: перепрыгивая турникет, я

успеваю в последний вагон, чтоб затем, над рекою

разорвало гремящий состав и, слетев с эстакады,

мой вагон проскочил анфиладой незримых порталов,

на ускоренном реверсе годы потешным парадом

отмотав до осознанной точки, где было начало.

Целый век перевёртышей власти, морали и смыслов —

у грядущего шанс наступить, совершившись иначе.

Будто Бог на плечах вёдра полные на коромысле

нёс, устал, и одно, посчитав-погадав на удачу,

слил под будущий куст пробивающейся новой эры,

за вторым потянулся – в нём ведать никто не желает,

как мучительно канут и судьбы, и жизни, и вера

в безвозвратном процессе, когда тебя просто «сливают».

«Здравствуй, Время моё, я непрошенным здесь появился,

я могу научить, как избегнуть крутых поворотов:

наблюдая и впитывая, я прилежно учился,

я себя проживал до бессилья, изжоги, до рвоты.

Уцелев и растратив все девять отпущенных жизней,

напоследок я вам расшифрую, что будет, что станет».

Но надеждами вскормлена наша былая Отчизна:

кто надеется, тот ничего понимать не желает.

Я ещё разгляжу старый двор, загорелых мальчишек,

со скакалкой соседку. Почувствую воздух рукою:

«До свидания, Время моё, ты доверчиво слишком,

и тебе предстоит пережить эту участь – изгоя».

    07. 09. 2010

    Уфа

Молитва бестолковых

…Господи, скажите Слово мне!

Знамением иль другим явлением

дайте знать! Для Вас – работа плёвая:

паствы бестолковой вразумление.

Души, по-привычке, к небу тянутся,

но, неверием отягощённые,

– Осади! – кричим. – Концы не вяжутся:

там, за небом, только «дыры чёрные».

Каждый метр обшарен телескопами,

ближний космос бороздим ракетами, —

вслед за просвещённою Европою

убеждаемся, что Бога нету там.

Выучка: наставлены в неверии.