Шут и трубадур

Анна Овчинникова

Сборник тематических рассказов, куда входит повесть "Шут и трубадур". Действие этой повести происходит в средние века в "условно-европейской" стране. Даже в те жестокие времена, когда повсюду царило право сильного, были доблесть и честь, дружба и преданность и настоящее рыцарство. Странствующий рыцарь и трубадур Кристиан Рэндери, столкнувшись с несправедливостью и жестокостью могущественного графа Роберта Льва, берет под свою защиту дочь убитого барона и ее сводного брата, которого победитель-граф заставил сделаться шутом. История жизни трубадура и шута показывают, что истинную силу и отвагу дают человеку не власть и не физическое превосходство, а сила духа и доброта.

Анна Овчинникова

ШУТ И ТРУБАДУР

ШУТ И ТРУБАДУР

повесть-баллада

Кто ради дел святых

Искал чужих краев, —

За гробом ждет таких

Прощение грехов.

Но кто, в разбое лих,

И жаждая стяжанья,

Решится, совесть потеряв,

Пиратский соблюдать устав, —

Тот, в битвах, в бурях доконав

Себя и достоянье,

Умрет без покаянья —

Вот вся цена таких забав!»

    Гаусельм Файдит, окситанский трубадур, XIII век

…Он заставляет весь мир влюбиться в сны и видения, в сгнившие и скотские формы религии, в глупость, пустоту, мнимое величие, мнимую пышность и мнимое рыцарство безмозглого и ничтожного, давно исчезнувшего общества.

    Марк Твен, XIX век

И во веки веков, и во все времена

трус, предатель всегда презираем!

Враг есть враг, и война все равно есть война,

и темница тесна, и свобода нужна,

и всегда на нее уповаем!

…Чистоту, простоту мы у древних берем,

саги, сказки из прошлого тащим, —

потому что добро остается добром —

в прошлом, в будущем и в настоящем!»

    Владимир Высоцкий, XX век

1

В начале тринадцатого столетия от Браджа до Тьорра не было рыцаря отважней и могущественней, чем граф Эйлинбургский, больше известный под именем Роберт Лев, или Роберт Наглый.

Наглым его прозвали враги, а друзья называли его Отважным, Диким, Верной Смертью и другими не менее лестными прозвищами. Если вспомнить, что в те времена любой благородный рыцарь претендовал на подобные имена, станет ясно, что граф Эйлинбургский и в самом деле был необыкновенным человеком.

Его власть была больше власти короля.

Его земли лежали от центральной части Палангута до запада Торнихоза, протянувшись на двенадцать дневных соколиных полетов, и каждый год он увеличивал свои владения за счет владений феодалов, имевших несчастье быть его соседями, – поэтому соседи у него все время менялись. Проглатывая феод за феодом, он увеличил отцовский домен в двадцать раз, за что получил от врагов еще одно прозвище – Жадный.

Его враги не раз пытались объединиться против неутомимого натиска Роберта Льва, но, не снисходя до того, чтобы разрушить их союз, как предписывает тактическая наука, он проглатывал их вместе или в розницу, играючи сравнивал их замки с землей, вырезал их вместе с вассалами, наемниками и слугами – и возвращался к пирам и охотам до следующего опустошительного набега.

Он не знал поражений и не ведал страха, зато его боялись больше короля, чьи владения могли бы уместиться в крошечном уголке владений графа Эйлинбургского. И в то время, как король с трудом мог набрать себе даже личную охрану, к Роберту Льву со всех сторон стекались рыцари, чтобы предложить ему свою верность и силу.

От Кета до Торнихоза трубадуры пели песни о его подвигах и любовных победах, о его роскошных пирах и турнирах, о его необузданном нраве и о ладанке, которая делала его непобедимым…

Пели о том, как Роберт Лев завоевал прекрасную принцессу Паль, взяв с десятью людьми считавшийся неприступным замок Паль и собственноручно зарубив отца и пятерых братьев принцессы; пели, как он похитил средь бела дня жену барона Глориса из ложи на королевском рыцарском турнире; пели о его беседе с королем, когда Лев в ответ на предложение его величества сделаться его вассалом сделал такое же предложение королю…

Пели о его шлеме, снятом с отрубленной головы ужасного людоеда – Британского Вели