Три жизни одного из нас

Николай Федорович Васильев

Это произведение следовало бы издать в «Детгизе» – если б сие славное учреждение еще существовало и при этом перестало чураться эротических тем, столь вожделеемых юношеством. В нем мается, взыскует и действует явный искатель приключений. При этом не привлекательный бандит, ловкий мошенник или мифический герой прошлых веков, а образованный молодой человек позднего СССР, выстраивающий жизнь в соответствии с личными пристрастиями, в некоторой степени авантюрными. Но если ты молод и у тебя нет жажды приключений – стоило ли вообще рождаться на свет? Содержит нецензурную брань.

Три жизни одного из нас.

Аннотация. Это произведение следовало бы издать в «Детгизе» – если б сие славное учреждение еще существовало и при этом перестало чураться эротических тем, столь вожделеемых юношеством. В нем мается, взыскует и действует явный искатель приключений. При этом не привлекательный бандит, ловкий мошенник или мифический герой прошлых веков, а образованный молодой человек позднего СССР, выстраивающий жизнь в соответствии с личными пристрастиями, в некоторой степени авантюрными. Но если ты молод и у тебя нет жажды приключений – стоило ли вообще рождаться на свет?

Часть первая. Скучная жизнь

Глава первая. Досуг в чужом городе

Как-то ласковым майским днем 1984 года, когда разгулявшееся солнце еще и не думало покидать небосвод, но малая стрелка часов уже шагнула за цифру "6" и на улицах некоего уютного среднерусского областного центра стало почти многолюдно, трое молодцеватых командированных, только что заполучивших места в приличной гостинице, озаботились очередной, более душевной проблемой: чем заполнить вечерний досуг?

– Что тут долго думать? – нажимал Егор Петрович Бутусов, крепкий мужчина лет сорока пяти, густоволосый, бровастый и басовитый, очень похожий на молодого Брежнева. – Берем по бутылке водки, пива, разной закуси – и в номер, тем более что он трехместный. Тепло, светло и никаких приключений на задницу! К утру проспимся – и на объекты…

Однако это разумное предложение не вдохновило более молодых, под тридцать, коллег.

– Ну что ты, Палыч, – урезонил его Сергей Карцев, бывший среди них за главного, – этак гульнуть мы и в своей Тьмутаракани можем. А тут почти столица, иные возможности, которые грех не использовать.

– Вообще-то, жена советовала мне сходить в театр, – с ноткой неуверенности в целесообразности такой формы отдыха проговорил Александр Хмельницкий: высокий широкоплечий блондин с темными усами, почти воплощенная мечта женщин, если б не его совершенное простодушие, граничащее в глазах упомянутых бестий с преступлением.

– Что ж, вот под рукой сегодняшняя газета, глянем, что идет в театрах, – живо подхватился Карцев. – Та-ак, в Драматическом: "На всякого мудреца довольно простоты", пьеса незабвенного господина Островского. Поверил ли бы он провидцу, предсказавшему столь долгую жизнь его замоскворецким историям? Впрочем, эта пьеска живая, пикантная, но ведь ее недавно показывали по телевидению… С Васильевым в главной роли – ты, наверно, помнишь, смотрел? Где он дурит всех подряд – генерала, тетушку, барыню и ее дочку, – а попался на дневнике… Помнишь?

– М-м… Вроде видел, – протянул Александр.

– Для чего ее тогда по новой смотреть, да еще в здешнем варианте, только впечатление портить… Теперь в Музыкальной комедии: ага, "Веселая вдова"… Тоже сто лет в обед. Да и веселого в ней, честно тебе скажу, мало: я смотрел – конечно, по телику. Вот на "Сильву" можно было бы сходить: там и ухохочешься и музыкальные куски хорошие. Посмотрим завтра афишу на месяц – вдруг как раз угодим? Ну, а других театров тут вроде нет.

– Может, тогда в кино сходим? – предложил Хмельницкий и тут же заморгал, осознав убогость своей фантазии.

– Гениально! – язвительно откликнулся Карцев. – Еще съедим по мороженому, после фильма попьем морсу, затем на горшок и спать! Нет уж, Саша, кины дома смотреть будешь – по субботам, вместе с женушкой ненаглядной. А здесь ты на воле, со своими товарищами, и этой волей надо воспользоваться на все сто – чтоб потом не охать об упущенном времени.

– Ты на ба