В детство возвращаясь,

Вспоминаю сад.

Яблоки, которых

До сих пор горчат.

Рядом тополя росли большие,

С ними говорила я.

Ветками кивая,

Белый пух роняя,

Понимали вы меня.

Чтобы не придумала

И не сказала вам,

Вы моим рассказам

Верили, как снам

Верила я сказкам,

Доверяла чудесам,

Но с годами сказки те,

Не превратились в быль.

Испарилась вера быть,

Вечно молодым.

А детства моего,

тополиный пух, летая,

Летним снегом тает, тает, уходя.

ВСЁ, ЧТО ТУТ РАССКАЗАНО, ПРОИСХОДИЛО В ДАЛЁКИЕ 60-Е ГОДЫ

Девочка пяти с половиной лет проснулась утром рано и сразу зажмурилась от счастья: сегодня выходной, и она с родителями и младшим братом четырёх лет едет на покос. Недавно в лесхозе, где они жили, появилась лошадь по кличке Чубарка. Девочке она очень нравилась – серая и вся в пятнах, как в солнечных зайчиках. Лошадь доверили её отцу, и теперь он должен был её содержать. И вот сегодня они опять едут за город, чтобы накосить травы для Чубарки.

Девочка потянулась в постели и помахала вытянутыми руками в окно. За окном был маленький палисадник, где росли три яблоньки и два больших тополя. Была середина лета, и вовсю летал белый пух тополей. Девочка, просыпаясь утром, всегда здоровалась с ними. Ей казалось, что, кивая ветками в ответ и роняя белый пух, они тоже были ей рады. Потом она быстро оделась, боясь, что её могут забыть. Но, выскочив на крыльцо, успокоилась: родители не спеша собирались в дорогу. Отец, уложив косу в телегу, теперь запрягал лошадь, а мать укладывала посуду с едой. Девочка вернулась в дом, умылась и села завтракать с младшим братом. Братик вымазался в каше, и ей пришлось убирать за ним.

Их отцу было уже за сорок, но выглядел он моложе своего возраста. Он был старше матери на пятнадцать лет. Так сложилась у них жизнь. У отца когда-то умерла первая жена, а мать вышла за него совсем молодой девушкой.

Наконец-то они все собрались, уселись в телегу и выехали со двора. Дорога вела прямо мимо пустыря и дальше, также прямо, через посёлок городского типа. Ехали прямо и по центральной улице, мимо памятника Ленину, где было здание райкома и милиции. Так как им никуда не надо было сворачивать, отец Чубаркой почти не правил, и умная лошадь даже сама останавливалась на перекрёстках, когда рядом стоял и остальной транспорт. Тогда, в шестидесятых, это были грузовики с деревянными кузовами, а также легковушки – Победы», «Москвичи».

Когда они выехали за посёлок, то, проехав по асфальту ещё несколько километров, свернули с дороги и дальше ехали уже через лес. Девочка легла на спину и смотрела на небо. Ей казалось, что над ними протекает небесная река с зелёной листвой по берегам, и они плывут на своей телеге, как в лодке, по этой небесно-голубой реке.

Затем они ехали по полю, пока отец не остановился на поляне, где высоко и сочно росла трава вместе с ромашками, васильками и всеми соцветиями богатого лета. Он распряг лошадь и отпустил её пастись рядом. Дети бегали по полю, при этом девочка следила за братом: он всё время лез то к лошади, стараясь ухватить её за хвост, а то – помогать родителям, но, конечно, только мешал им. Отец боялся порезать детей косой, которую он время от времени точил. Косил отец не в полный размах: сильно размахнуться не давали старые раны в оба плеча. Когда мать подменяла его, он снимал рубашку, и было видно, какие глубокие шрамы остались от этих ран.

Потом они, устроившись в тени за телегой, перекусили. Еда на поле летом, когда вокруг всё цветет и сладко пахнет свежескошенной травой, казалась такой вкусной. Обычно родители брали с собой хлеб с солью, варёные яйца, лук и айран (напиток из кислого молока, разбавленного водой). И все это съедалось и выпивалось с большим наслаждением.

Затем, закончив косить, мать с отцом собрали скошенную траву. Им, как могли, помогали и дети. Аккуратно разместив траву по всей телеге, накрыли её сверху брезентом. Мать постелила ещё одеяло, и получилась мягкая перина. Усадили сверху детей, забрались сами и потихоньку тронулись в обратный путь.

Когда они выехали на заасфальтированную дорогу, отец управлял лошадью, где