Мистические рассказы
Дай, Дай, Дай!
Хант сидел в кресле-каталке лицом к двери и чистил ружье. За окном выла снежная волчица, наметая призрачными лапами снег на охотничий домик. Деревья шумели, хрустели деревянными костями, сбрасывали на холодную землю серебряные сугробы, вторя зимней кантилене.
Охотник на мгновение замер, повернул голову к окну, прислушиваясь. Потом снял с себя бараний тулуп, повесил у двери и присел у камина, потирая руки. Согревшись, подошел к столу.
– Дай, дай, дай! – подорвался с подстилки у комода мохнатый скотольф, пуская слюни.
– На, держи! – Хант швырнул в угол кусок сырого мяса и накрыл тарелку полотенцем. Сам есть не стал.
Скотольф быстро все уплел, облизался и примчался обратно, виляя хвостом.
– Дай, дай, дай! – снова запопрошайничал он.
– Отстань, скотина! – выругался охотник, ударив его сапогом в бок. Рыжий мохнач, опустил голову и косолапо поплелся на место. – Проглот злосчастный! – возмутился Хант.
Зверь уселся на плед и стал вылизываться. А Хант, скрипя половицами, расхаживал по дому, в очередной раз рассматривая все вокруг – будто что-то могло измениться, и он во что бы то ни стало должен это выследить.
Со стен низкорослой деревянной избы на него смотрели головы оленей, медведей, кабанов и волков, убитых им на охоте. На полу стояли выпотрошенные чучела енотовидных собак, зайцев и с десяток звериных детенышей. Над камином висела трофейная отцовская двустволка довоенного периода Sauer. Сейчас ее можно было бы продать как антиквариат. Но нет, память.
Слева у камина, носками к окну стояли старые тяжелые ботинки отца, а возле шкафа – деревянный армейский сундук с номером 35876129. Хант повернул ключ в замке. Внутри аккуратно были сложены карабины, обрезы и винтовки, а на внутренней стороне крышки закреплена коллекция кинжалов и ножей с костяными рукоятками.
Все на месте. Охотник вздохнул и, прихватив коробку с патронами, уселся в скрипучее кресло.
– Снова думаешь отстреливаться? – послышался голос из шкафа у него за спиной.
– Не твое дело! – гаркнул охотник.
– Это не сработает, ты же знаешь, – продолжал голос.
Хант молча переломил двустволку, вставил по очереди два патрона и защелкнул затвор.
– Мне надоело, что ты меня игнорируешь, – удрученно произнес кто-то. – Открой!
– Раз ты там, значит там твое место! – отрезал Хант и приведя винтовку в боевую готовность, нацелил ее на шкаф.
– А твое место где? – не унимался Сидящий в шкафу. Но охотник ничего не ответил. – Выпусти меня! Что тебе стоит? – настаивал голос.
– Да, заткнись ты! У меня есть дело! – Хант бережно положил ружье на пол, снял с головы меховую шапку с лисьим хвостом и швырнул в дверь шкафа. Скотольф подскочил, выпустил из-под меха тонкие иголки и забился под кресло, едва не опрокинув его вместе с хозяином. – Да, что ж такое! – вскочил он.
За окном послышался скрип. Хант подхватил ружье, прошипел, нарушающим тишину двоим «ш-ш-ш», и притих сам. Теперь он четко слышал, как вдалеке трещал снег, словно кто-то проламывал мощными лапами заледеневшую корку. Звук приближался.
Не поднимая головы, он переместился к окну. Скотольф, тихо кряхтя и кося глазами, демонстративно замер. Голос в шкафу молчал. Водрузив ствол на плечо, Хант протер ладонью на замерзшем стекле «глазок» и прислонился. В заснеженном лесу кроме ветра, гоняющего туда-сюда белую пыль, не было ни души. Однако скрип все еще был отчетливо слышен.
В замешательстве он распахнул окно. В теплый дом, завывая, ворвалась морозная буря, едва не сбив его с ног. Хант высунулся на улицу и стал оглядываться по сторонам. И вдруг увидел вдали темное пятно. Не раздумывая ни секунды, он прижал двустволку к плечу нажал на спусковой крючок. Ба-бах, – ударил по ушам выстрел. Пороховой дым рассеялся, и охотник снова напряг взгляд. Пятно исчезло, а вслед за ним и звук шагов.
– Уфх, – выдохнул охотник, закрыл окно и снова уселся в кресло, положив винтовку на колени.
– А помнишь свою первую добычу? – спросил голос. Хант покосился на шкаф и опустил глаза. Разговаривать ему по-прежнему не хотелось. Ведь вспомнил он далеко не свой первый трофей.
Хант тогда еще был мальчишкой. Оте