Бродяга северный

Вспыхнула спичка в теми глухой,

разом хату задымил старый зека…

Раскинул костыли на земи сухой,

повагом он слепил усталые века…

Царит немота в кандею мрачном,

кочумает и грай воронов стайки…

Кимарит жиган в чаду табачном:

в кичеван воротили его из тайги…

***

В тайге сквозят ветры северные,

а зека вандает по лесной стежке:

ласты не связали псы лагерные,

вохра не в цвет попала в слежке.

С сябером он из лагеря схипнул,

но потом в погоне один остался:

в станицу газанов керя влипнул,

с животом он навеки расстался…

Сонце вдали каймится багрецом,

за горизонт модом себя удаляет;

одни тучи нависли над беглецом,

молния по калгану зека ударяет.

С облаков мороха стала крапать,

как арестант выканал из урмана;

на прогале перестал он драпать,

раз менты потеряли след уркана.

Не встретил он никакого сельца,

решил к дороге железной пойти;

скоро докатил до малого озерца,

но не спешит путь домой найти.

Устало шагает по риве жиганец,

ныряет в горные дали зеницами;

долго зекает на журавлей танец:

в синеве парят они вереницами…

Над озерцом тихо падает темень,

светилами ночи осе небо кишит;

вента на холодных водах немень,

и воздухом свежим тайга дышит.

Бродяга сицает на ветхом корне,

а подле него лодка серая торчит;

ворона одинокая стоит на корме,

о тайнах озерца сего она молчит…

Ария в ночи наливается пеленой,

и стынет воряга под сенью сосны,

но задремал под мутной селеной,

во тьме кромешной ловит он сны.

Во снах каторжан садится в дору,

а грести решил к берегам южным;

восе по волнам он катится в гору,

домой спешит с ветром вьюжным…

Таёжный Волк, 09.2014

Таёжный скиталец

Мгла вздымается над урманом,

селена скрывается за туманом;

но потом рассветает в небесах,

темь ночи разгоняется в лесах…

Из за горизонта соле восходит,

кругом снопами свет разводит;

заря сумерки там распахивает,

утром вешним там попахивает…

Жиганец химает на берегу реки,

скоро подымает он мигом веки:

скиталец просыпается от лучей,

и шивой догола умывает ручей…

Ходит по земле влажной босой,

трава дышит рассветной росой;

принимает он и воздух свежий,

кругом играет ветерок нежный…

По тенистым оврагам он ходит,

по лесистым тропам он бродит;

канает потом за своим ворсом,

гонится он за добычею корсом…

Вечер в тайге вмале наступает,

день от мрака легко отступает:

валит сонце со своими лучами,

царит темень с серыми тучами…

Слегка дует холодный ветерок,

бродяга сей зажигает костерок:

пламя вот полыхает на дровах,

и скиталец отдыхает на травах…

Восе лежит под старою сосной,

молча кимарит в глуши лесной:

долго по тайге суровой шастал,

в конце до самой кочевы устал…

Там он листьями покрывается,

от света мыслями забывается;

с охотой он природу созерцает,

а стелы в небосклоне мерцают…

Вскоре гласам зверей внимает,

потом глаза наверх поднимает:

взирает на журавлей в тишине:

кружат они артелью в вышине…

Таче за одною звездой следит:

движется слегка и ярче светит;

узнать тайну светила он рачил,

но подале того вовсе не бачил…

Почил он под мерклой селеной:

пришла ночь с редкой пеленой;

на замине под небом он заснул,

а скрады огонь повагом гаснул…

В дебри густой проводит дремя,

во тьме глухой проходит время;

кимает земля в полной немоте,

луна исчезла в ночной темноте…

Взлетает во снах плавно вверх,

летает в небесах, словно стерх:

вихрем он мчится к той звезде,

но встречает его морока везде…

Над лесами вот рассвет настал,

от гвалтов уркаган седой встал:

ото сна восе рывком оторвался,

с неба наземь сице он сорвался…

Ко свату винта суки приставили

и в кандалы его руки поставили:

с собаками вот и сцапали егеря:

недавно драпу дал он из лагеря…

Таёжный Волк, 04.2014

В кимани арестант

Банк он залепил шагом дерзким,

кольтом старым здание трахнул;

от мусоров свалил бегом резким,

затем с хаврами на море махнул…

Из перрона вскочил он в майдан,

на стыках скоро ударили ко