«О молодость, тебя я проиграл…»

О молодость, тебя я проиграл

Поставив на заманчивую карту…

Казалось – ты бездонна! – я и брал,

Охвачен ослепительным азартом.

Я брал и брал! Я черпал вновь и вновь! —

С вином напополам и вместе с илом

Твою неисчерпаемую кровь

Плеща по белу свету – как чернила…

И вот уж всё исчерпано до дна,

Что было до бездонности налито…

О молодость! еще б стакан вина!

Да пуст твой океан… И карта – бита!

«Зима – и женщины красивей!..»

Зима – и женщины красивей!

Вот так, – в сияньи чистоты, —

Могла б явить и ты, Россия,

Прекрасной золушки черты.

Раскрылась бы в наряде пышном

Обворожительней, светлей!

Да королевичей не слышно

В печальной участи твоей.

«Как ворон (мастер похоронный)…»

Как ворон (мастер похоронный),

Как соловей (певец услад),

Не ищут в карканьях резона

И не вникают в суть рулад,

Так я, – из чувствований мира

Тоски вкусивший допьяна, —

Свою не спрашиваю лиру,

О чём рыдает мне она.

«Не звенит струна…»

Не звенит струна,

Не горит свеча…

Ни тебе вина,

Ни тебе врача.

Во вселенной всей

Потускнели дни.

Ни тебе друзей,

Ни тебе родни.

Хоть бы отклик в ком!

Хоть бы отсвет где!

Только тишь кругом,

Только тьма везде.

И во тьме такой,

И в такой тиши —

Смертною тоской

Реет сон души.

«Позволь, пожалуйста, позволь…»

Позволь, пожалуйста, позволь

Любить, надеяться и верить!

Мир безнадежностью измерен,

В котором все играют роль,

Прикрывшись блеском лицемерий…

Явись на этот маскарад

В простую подлинность одетой!

Тебе я буду страшно рад —

Не как светлейшей из наград,

А как единственной из света.

Блюз

Щемящие, волнующие звуки…

Встревоженной душе моей сродни,

Как волны океанские, они

Вздымаются – и никнут, будто в муке.

О трепетный мотив, тревоги полный! —

Рыдает скорбь в любой твоей волне:

Проходит жизнь…

Но больно ль это мне,

Когда любовь, любовь прошла, как волны…

«Не люблю суетиться…»

Не люблю суетиться

По душе мне – безделье!

Я летал вольной птицей

В облаков колыбели…

Но свалился однажды

Я на пашню юдоли, —

И столкнулся со страшной

Повседневности долей.

И крива, и горбата,

Но, как вол, работяща, —

Вечно прётся куда-то,

Вечно что-нибудь тащит!

Обескровила душу,

Обливается потом!

Ей побить бы баклуши,

Но – лишь бьётся в заботах!

Не успеет раздеться —

Вновь чего-нибудь рыщет!

Вместо праздника сердцу —

Суета… Суетища!

«Я тебя люблю. Люблю. Люблю!..»

Я тебя люблю. Люблю. Люблю!

Нет во мне сомнения – ни тени!

И когда взываю к Провиденью,

Я лишь об одном его молю:

– Помоги нам только вместе быть,

Дай нам на двоих одну дорогу!

Пусть нам остаётся дней судьбы,

Может быть, не так-то уж и много.

Но ведь так возможно, что слиты

В берегах единых жизни наши,

Столько испытают полноты,

Сколько не познали во вчерашнем…

«Улетела от нас жар-птица…»

Улетела от нас жар-птица,

Улетела невесть куда.

Никогда уж не возвратится,

Никогда уже, – никогда.

Улетела… Она ведь птица!

По душе ли ей клетки мгла?

Словно снег, продолжает виться

В сердце пух из ее крыла…

«Ты вся в мехах! А я в простой овчине…»

Ты вся в мехах! А я в простой овчине.

Боюсь – нам далеко не по пути.

Такому ли, такому ли мужчине

С такой шикарной женщиной идти!

Тебе бы человека с состояньем!

А я, как говорится, – без гроша.

И если что отдать я в состоянии,

Так это душу… Вот она – душа!

Возможно, и она чего-то стоит,

Но я ведь понимаю, – не дурак! —

Когда повсюду деньги счастье строят —

Душа бесперспективна, как барак.

«Только б знать, что ты жива-здорова…»

Только б знать, что ты жива-здорова,

Вот уже и счастье для меня!

В жизни кочевой и бестолковой

Ты одна осталась мне родня.

В бесприютной мгле существованья

Ты одна мне – проблеск маяка!

И боюсь я в этом океане

Вдруг не увидать ни огонька…

Буду я все так же, сбившись с ног,

Путь искать – и рвать судьбы оковы…

И никто не скажет мне: «Сынок,

Ну в кого ж такой ты бестолковый?»

«Всё пройдет… И очень ск